Кецаль и голубь. Поэзия науа, майя, кечуа

Важным художественным завоеванием кечуанской поэзии стало возрождение в творчестве Аргедаса угасшего было анимизированного, одухотворенного мировосприятия, связанного с народной мифологией. Но не менее важны исполненные глубокого гуманистического смысла и характерные не только для упоминавшейся поэмы, но и для других произведений Аргедаса богоборческие мотивы. Так, в «Оде самолету» престол в Верхнем мире, который всегда принадлежал верховному богу Виракоче, оказывается занятым раскрепощенным человеком, творцом своего мира, а в стихотворении «Дрожь» устрашающему воздействию мифа (палящее солнце — кондор) противопоставлена вера в будущее человека, освобождающегося от духовного гнета. Революционной энергии исполнено его стихотворение, посвященное выдающемуся современному художнику, эквадорцу, индейцу по рождению Освальдо Гуаясамину («О Гуаясамин!»); в другом стихотворении («Кубе») первая латиноамериканская страна, порвавшая с системой угнетения, предстает «сердцевиной» будущего нового мира, который возникнет на континенте.

Названные поэты не одиноки. И в Перу, и в Эквадоре, и в Боливии, и в Аргентине немало поэтов, пишущих на кечуа, которые обращаются к историческим, революционным, лирическим темам, и их число растет[4]. Главным направлением развития кечуанской поэзии становится дальнейшее расширение ее идейного, тематического, философского арсенала. Именно об этом говорит творчество таких современных перуанских поэтов, как Хуан де ла Крус Салас-и-Санчес, Вильям Уртадо де Мендоса, Лили Флорес. В их произведениях кечуанский язык становится гибким инструментом современной по духу и чувству поэзии.

В 1975 году произошло очень важное для судеб кечуанской литературы событие. В Перу в обстановке подъема национально-освободительного движения и проходившей в стране аграрной реформы, которая наделила крестьянские общины землей, был принят закон о признании кечуа наряду с испанским государственным языком страны. По сути дела, этот акт стал признанием великой жизнеспособности кечуанской культуры.

В. Земсков

ПОЭЗИЯ НАУА

[5]

КЕЦАЛЬКОАТЛЬ И ТОЛЬТЕКИ[6]

Фрагмент

Перевод Ю. Петрова

Народ Кецалькоатля,[7] тольтеки,[8]
был многоопытным средь народов.

Все им давалось легко и просто:
камень бесценный они гранили,
золото плавили и отливали,
дивные делали украшенья
из птичьих перьев они.

Эту сноровку в трудах каждодневных,
многообразье искусств и ремесел,
все их уменье, всю их мудрость
им Кецалькоатль дал…

Были тольтеки очень богаты,
было еды у тольтеков вдоволь:
тыквы — так говорит преданье —
были толстыми и большими;
толстыми и большими были,
как жернова, початки маиса;
а амаранта[9] пышные стебли
были подобны высоким пальмам —
таким, что впору на них взбираться,
впору влезать на них.

Хлопок красивый тольтеки растили
разных цветов и разных оттенков:
красный, желтый, зеленый хлопок,
розовый, голубой и синий,
светло-зеленый и темно-зеленый,
рыжий, оранжевый и лиловый;
сам по себе он так был окрашен,
ярким таким вырастал он в поле,
никто не красил его.

Птиц разводили прекрасных тольтеки,
птиц с опереньем дивной расцветки:
желтых с грудью пламенно-красной,
цвета зеленого, как изумруды,
и голубых, бирюзового цвета.
Разные птицы были в избытке,
пели чудесно, необычайно,
как те, что поют в горах…

Были тольтеки очень богаты,
счастливы были они безмерно,
грусти и нищеты не знали,
были полны добра их жилища,
им голод неведом был…

Но Кецалькоатля, жившего с ними,
маги[10] не раз, говорят, пытались
ложью привлечь к человеческим жертвам —
чтобы людей убивал.
Он не хотел — он любил тольтеков,
племя свое не хотел губить он…
И говорят, разъярились маги,
в них закипела лютая злоба,
стали они над ним издеваться
и насмехаться над ним.
И колдуны и маги грозились,
что изведут его и уничтожат,
чтобы ушел он, чтобы исчез он, —
так и произошло.

4

См.: Ю. А. Зубрицкнй. Плодоносящая песня. О кечуанской поэзии XIX–XX вв. — В журн.: «Латинская Америка», 1976, № 2.

5

Большинство образцов древней поэзии народов Мексики (в частности, поэзии науа) сохранилось в рукописях, составленных на латинице в XVI веке, после испанского завоевания. Наиболее значительными из них являются «Мексиканские песни» и «Романсы сеньоров Новой Испании». В них собраны произведения различных авторов, живших с XIII по XVI век. Несомненно, более древнее происхождение имеют гимны богам, запечатленные в труде испанского этнографа и языковеда Бернардино де Саагуна (1499–1590) «Всеобщая история вещей Новой Испании». В рукописях «Летопись из Куаутитлана», «Легенда о Солнцах», а также в сочинении Саагуна представлены и отрывки из мифологических эпосов.

6

Отрывок из эпоса о Кецалькоатле, взятый из «Всеобщей истории…» Б. де Саагуна и «Летописи из Куаутитлана».

7

Стр. 35. Кецалькоатль — одно из главных божеств народов древней Мексики, бог — творец мира, создавший человечество и даровавший культуру, основатель и покровитель жречества.

8

Тольтеки — народ языковой группы науа, вторгшийся на территорию Центральной Мексики в середине VII века и основавший там огромное государство со столицей в городе Толлан (современная Тула); расцвет его относится к VIII–IX векам. Правители Толлана носили имя Кецалькоатля как титул, поэтому в ацтекских преданиях в образе Кецалькоатля слиты и мифические и исторические черты. В XII веке государство тольтеков было уничтожено нашествием варварских племен с севера (в том числе и ацтеков). Высокая культура тольтеков произвела на пришельцев столь сильное впечатление, что слово «тольтек» стало обозначать у них понятие «мастер», «искусник».

9

Стр. 36. Амарант — растение, семена которого употребляются индейцами в пищу.

10

Стр. 37. Маги — здесь: приверженцы бога ночи и звездного неба Тескатлипоки, противники Кецалькоатля.