— Нужно действовать быстро, мистер Кэд. Вот ваш аппарат. Пока вы спали, я его зарядил. — Он вложил фотоаппарат в дрожащие руки Кэда. — Вам помочь?
Кэд глубоко вздохнул. Прикосновение к холодному корпусу аппарата вывело его из столбняка.
— Убирайтесь отсюда! — закричал он. — Оставьте меня в покое!
— Вы плохо себя чувствуете, мистер Кэд? — испугался Сонни.
— Убирайтесь отсюда, вам говорят! — повторил Кэд.
— Но… Я ничего не понимаю. Ведь вы приехали сюда, чтобы помочь нам, не так ли? Сегодня утром мы получили телеграмму о вашем приезде. Что же случилось, мистер Кэд? Ведь мы вас ждем. Манифестация начнется в три часа.
Кэд встал и решительно указал негру на дверь:
— Мне плевать на вашу манифестацию. Уходите!
Смелл весь подобрался. Пытаясь убедить Кэда, он заговорил:
— Подумайте как следует, мистер Кэд, прошу вас. Вы очень известный фотограф. Я и мои друзья знаем вас уже много лет. Мы собираем снимки, которые вы сделали в Венгрии, России, Индии, во время пожара в Гонконге. У вас есть кое-что, чего нет у других фотографов: огромный талант и любовь к людям. Мы начинаем манифестацию в три часа и знаем, что нас ждут с дубинками, револьверами и слезоточивым газом. Мы это знаем, но не собираемся останавливаться. Сегодня вечером многие из нас окажутся в госпитале, а кого-то, возможно, и убьют, но мы сделаем это, потому что хотим жить в этом городе, как люди. Понимаете, как люди! Очень многие боятся, но когда мы узнали, что вы здесь и будете фотографировать всю эту бойню, нам стало не так страшно. Теперь мы верим, — что бы ни случилось сегодня, об этом узнает весь мир, и нас поймут. Мы хотим, чтобы все люди на свете узнали, что мы не хотели крови и что у нас не было другого выхода. И вы можете нам помочь, мистер Кэд. Можете. Вы боитесь? Конечно. Я тоже. И все мы боимся. Но я не верю, что такой человек, как вы, может отказаться пойти с нами сегодня.
Кэд медленно подошел к столу, положил на него фотоаппарат и наполнил стакан.
— Вы ошиблись в выборе героя, — сказал он, повернувшись к Смеллу спиной. — Теперь уходите и оставьте меня в покое.
Повисло тяжелое молчание.
— Я очень огорчен, мистер Кэд. — Наконец выдавил из себя секретарь комитета. — Не из-за себя. Из-за вас.
Когда дверь за негром закрылась, Кэд посмотрел на стакан, который все еще держал в руке, потом размахнулся и вдребезги разбил его о стену. После этого Кэд сжал кулаки и упал на кровать. Он не хотел ни о чем думать. Он приказывал своей совести молчать.
Прошло несколько минут, и внезапно сквозь закрытую балконную дверь до Кэда донесся душераздирающий женский крик. Потом еще. И еще один. Дрожа, Кэд распахнул балкон и выглянул на улицу.
После прохладной комнаты удушающая жара улицы обволакивала, как сырое покрывало. Кэд осторожно вышел на балкон и, вцепившись в перила, посмотрел на улицу. Недалеко от гостиницы стоял его недавний гость, Сонни Смелл. В ослепительных солнечных лучах рубашка его казалась еще белее, а лицо сделалось совершенно черным. Кулаки его были сжаты. Смелл осмотрелся вокруг, а потом крикнул кому-то, кого не видел Кэд:
— Не подходи, Теса! Оставайся там!
Кэд видел, что к Смеллу приближаются трое белых с дубинками в руках. Двое других подходили с другой стороны. У Смелла не было никакой возможности скрыться.
Кэд бросился в комнату и схватил фотоаппарат. Он быстро снял объектив на 5.8, открыл саквояж, высыпал содержимое на кровать, взял двадцатисантиметровый телеобъектив и вернулся на балкон. Годы практики сделали его жесты быстрыми и уверенными, почти автоматическими. Он установил телеобъектив на аппарат и прижал глаза к визиру. Его руки больше не дрожали. Внизу один из белых закричал, торжествуя:
— А вот и подонок Смелл! Сюда, парни!
Смелл присел, закрывая голову обеими руками. Удар дубинки свалил его на землю. Другая дубинка заставила его подскочить, и звук удара долетел до Кэда. Третий белый ударил Смелла ногой в лицо, и Кэд увидел, как на светлую рубашку Сонни потекла кровь.
На балконе, не умолкая, щелкал затвор фотоаппарата.
Из отеля выбежала высокая худенькая негритянка. Белая блузка съехала, обнажив худенькие плечи. Телеобъектив Кэда последовал за ней.
Один из подонков снова ударил негра ногой, и ногти девушки впились ему в шею, заставив обернуться. Перед ним, белым, стояла негритянка, разъяренная, как дикая кошка.
Наступила короткая пауза, потом тот, кого она оцарапала, зарычал и замахнулся дубинкой. Удар пришелся по руке, которой она пыталась защититься. Кость с хрустом сломалась, и Кэд увидел со своего балкона выпирающие из-под кожи обломки.
— Подыхай, сволочь! — крикнул мужчина, замахиваясь снова.