Наконец, посыльный передовой гвардии прибыл в Сеговию с сообщением о приближении высоких гостей. Моралес немедленно собрал процессию собственных вассалов и поспешил навстречу.
Мари, как все женщины Сеговии, закуталась в вуаль и стала у окна, чтобы во все глаза глядеть на небывалое шествие. И увидеть или не увидеть того, кого она видеть не хотела.
Город превратился в огромную сцену полную веселья, суматохи и возбуждения. С крыш, балконов, колоколен свисали флаги и цветные гобелены. В каждом окне виднелось женское лицо, наполовину закрытое вуалью. Если верно, что все испанки прекрасны, то вид с мостовой на окна был не менее красив, чем зрелище, открывавшееся из домов на улицу.
В звон церковных колоколов время от времени врывалась военная музыка – конница въезжала в город. Даже священники, стоявшие возле церквей в своих безликих одеждах, смягчили строгие лица и улыбались, проникшись всеобщим энтузиазмом мирян.
Воины двигались неспешным шагом. Гарцевали на лошадях убеленные сединами рыцари и безбородые юноши. Богатые седла и яркие попоны красовались на спинах лошадей. Стальные наконечники сотен копий блестели в солнечном свете. В руках всадников покачивались легкие вымпелы, другие ездоки держали тяжелые знамена с геральдическими гербами и девизами. Глаза досужих зрителей ослепляло великолепное шествие шлемов и лат, мечей и щитов, плюмажей и плащей, бархата и шелка. Помпезность будоражит душу, заставляет быстрее биться сердца, зажигает огонь в глазах. Даже одержимая страхом Мари, жалобно твердившая про себя “Только бы не он! Только бы не он!” при появлении каждой новой фигуры молодого рыцаря, и та увлеклась сказочным очарованием парада.
Три часа торжественное шествие текло по улицам Сеговии. Наконец, пронесся слух, что главные фигуры близко и скоро войдут в город.
И вот апофеоз настал! Возгласы приветствия, крики восторга. На вороном коне, в окружении почетной охраны из кастильцев и арагонцев, появился король Фердинанд. Как красиво одет монарх, как выразительны, как величавы черты лица его! Восемь лет старшинства и глубокая вдумчивость характера придавали ему вид верховенства в венценосной чете. Люди ликовали, зная наперед безошибочным чутьем толпы, что талант Фердинанда выведет его в число могучих европейских самодержцев и доставит любимой Испании богатство, славу и преуспеяние.
Показалась Изабелла. Покинув паланкин, королева села в седло каурой кобылы. Она ехала грациозно и с достоинством, улыбками и жестами отвечая на ликующие приветствия своих кастильских подданных. А те возгласами истинного восторга выражали безраздельную преданность королеве, вступающей в свои исконные владения.
Лицо Изабеллы излучало чистоту и любовь. Нежная кожа и пышные каштановые волосы в совершенстве дополняли аристократические испанские черты лица. Пожалуй, преувеличением было бы назвать Изабеллу красавицей, но свет умных проницательных глаз придавал чарующую силу ее благородному лику. Хрупкость и женственность Изабеллы вполне соединялись с силой характера, отвергавшего обман и неверность.
Не только рыцари и знатные вельможи сопровождали королевскую чету. Люди ученые и талантливые в науках и искусствах, лучшие умы Испании окружали просвещенных монархов, щедро поощрявших знаменитостей, которым судьба назначила поставить родину в ряд цивилизованных стран Европы.
Мари не могла оторвать взгляд от королевы. Ее сердце наполнилось безотчетным благоговением перед государыней. Она не могла объяснить себе происхождения этого чувства, но отныне в душу ее влилась уверенность в будущем спасительном монаршем покровительстве.
Среди окружавших Изабеллу лиц Мари заметила мужа. Он беседовал с королевой, и щеки его пылали гордостью. Проезжая мимо окна, в котором она стояла, супруг поклонился с почтением ищущего признания жениха. Мари удовлетворенно подумала, что после женитьбы Моралес стал еще более рыцарственен.
Шествие закончилось. Мари отошла от окна, уселась в кресло, закрыла лицо руками. Благодарение судьбе: Артура Стенли не было среди вошедших в город.
Глава 10
“Мы свиделись. Ты знаешь, без волненья
Встречать не мог я взоров дорогих:
Но в этот миг ни слово, ни движенье
Не выдали сокрытых мук моих”.
(Джордж Байрон, “Ты счастлива”, перевод А. Плещеева)