Удар гонга призвал гостей проследовать в пиршественные залы. Приглашенные шествовали мимо зеркал и фонтанов, фресок и картин, ваз с цветами и мраморных статуй, недвижимых и неотличимых от статуй мавританских рабов, огней сотен светильников и еще многих атрибутов роскоши.
Созерцание батальных фресок восьмиугольного зала добавило боевого духа в рыцарские сердца, и без того воинственные. Король гордился вассалами, гордыми былой славой Испании. Изабелла же глядела только на портрет покойного брата Альфонсо.
“У вас когда-нибудь был брат, Мари?” – спросила королева.
“Никогда, Ваше Величество”.
“Сможете ли вы понять силу любви в моей душе к этому царственному юноше? Как взволнована я этой картиной! Не колеблясь ни мгновения, я бы променяла трон и корону на счастье прижать милого Альфонсо к сердцу, как это сделала в тот день, когда он прощался со мной… Как оказалось, навсегда… Ваш муж говорил вам когда-нибудь о нем?”
“О, часто, часто, моя королева! Он говорил, и на глазах его блестела влага!”
Изабелла благодарно посмотрела на собеседницу, чувствительно пожала ей руку. Подошел Моралес с золотым кубком, который он намеревался подать царственной особе. Как и положено было в тот век, он сделал это, встав на колено, и первый глоток вина испил сам. Должно быть, разумен обычай, коли он примиряет с действительностью.
В разгар торжества зазвучала военная музыка. Ярко блестели хрустальные бокалы, наполненные знаменитым испанским вином. Вокруг стола раздавались шутки и смех. Рыцари не скупились на почтительные и хвалебные слова в адрес королевы. Чуть-чуть отступая от традиционного благочестия, Изабелла не возражала против свободного разговора дам с мужчинами. Разумеется, женщины опускали вуали, оставляя открытой то большую, то меньшую часть лица, подчиняясь фантазии кокетства. Как всегда, в руках испанок мелькали веера – испытанное орудие любовной игры, которую в других странах дамы ведут с помощью глаз и голоса.
Снова прозвучал гонг. Вошел паж Алберик и сообщил о появлении новых гостей. Следуя долгу гостеприимства, Моралес поспешил вниз встретить вновь прибывших.
Наслаждаясь прелестью беседы с королевой, Мари не заметила последних движений в зале. Приветственные возгласы короля привлекли ее внимание. Она глянула через перила вниз. И, о, ужас! Стенли!
Лицо и губы Мари сделались бледны. Страх, почти отчаяние, охватили болящую душу. Мысленно она отдаляла неотвратимое, но реальность непривычна щадить. Она незаметно отступила на шаг назад в тень и, ухватившись за спинку кресла королевы, устояла на ногах. Сила духа одержала верх. Мари овладела собой, и только бледность выдавала пережитое потрясение.
Не сомневаясь, что встретит короля, Артур Стенли оделся в лучшее, что было у него. Не останавливаясь подробно на мужском наряде, скажем лишь несколько слов о мече Артура. Простой эфес не украшали драгоценные камни, но он блестел безукоризненной полировкой. Неброские ножны скрывали клинок лучшей английской стали. Стенли не обижался на шутки, мол, бедному иностранцу не по карману роскошный испанский меч Толедо. Он отвечал, что оружие досталось ему по наследству от отца, которому служило верой и правдой. А теперь сын на деле являет достоинства английского булата.
“Добро пожаловать, сеньор Артур Стенли! – воскликнул монарх, дружелюбно протягивая руку гостю, – клянусь святым Франциском, мне никогда не выучить, как называется ваш титул на родине!” Стенли почтительно преклонил колено. “Вернулся с новыми лаврами, юноша? – продолжил Фердинанд, – похоже, ты сделаешь нас своими должниками!”
“О, нет, мой государь, такого не может случится! – горячо ответил Стенли на шутку Фердинанда, – я счастлив вновь и вновь доказывать Вашему Величеству свое мужество! Но моя преданность, как бесконечна бы она ни была, никогда не оплатит доверие испанской короны ко мне. И потому я вечный ваш должник!”
“Мы не сомневаемся в тебе, мой мальчик! – сказал король, – завтра мы с радостью послушаем о твоих доблестных деяниях в Сицилии. Мы надеемся, что твой преемник окажется не хуже. А сейчас занимай место за столом и празднуй с нами. Хотя, погоди, кажется, наша изумительная хозяйка еще не приветствовала тебя! Изабелла, куда ты подевала донну Мари? Я видел ее возле тебя!”