Мари подняла голову. Она увидела, как королева смотрит на нее пронзительным, почти суровым взглядом, полным подозрений. Она содрогнулась, кровь бросилась ей в лицо.
“О, не будьте слишком строги ко мне! Я не знаю, что говорю, считайте меня сумасшедшей, не желающей смерти убийце мужа. Сострадания ради не спрашивайте меня ни о чем… Я хочу умереть… Убейте меня, но не требуйте от уст моих смертного приговора…”
Теперь Изабелла не сомневалась в том, что Мари таит от нее нечто важное, возможно, ключ к разгадке преступления. Королеве были досадны недомолвки в ответ на монаршее милосердие, но все же в эту минуту ей руководили человеколюбие и доброе сердце.
“Не бойся, моя страдалица, – вымолвила Изабелла мягко, – я не причиню тебе боль и не стану задавать вопросов, кроме требуемых правосудием. Без трепета смотри на меня, бедное дитя. Невероятное обвинение выдвинуто против Артура Стенли. Мы не слишком доверяем его обвинителю, но закон не позволяет нам пренебречь его словом. Его подтвердит или опровергнет твое правдивое свидетельство. Оно решит судьбу Стенли”.
“Мое свидетельство решит его судьбу? – взволнованно воскликнула Мари, и луч надежды озарил ее лицо, – о, моя королева, правильно ли я поняла, что могу спасти его?”
“Мари, прошу, уйми волнение и выслушай спокойно мой ответ. Ты должна понять, что Его Величество не может поступиться справедливостью суда. Поэтому тебе неизбежно рассказать, что видела и слышала. Но ты вправе выбрать из двух бедствий меньшее для тебя – явиться на суд или под присягой с соблюдением церковного ритуала свидетельствовать лично мне. Решай, Мари!”
Доброе сердце королевы учащенно билось. Ей было нелегко ставить несчастную вдову перед тяжелым выбором. Она терпеливо ждала ответа. Мари долго хранила молчание, размышляя. Наконец, она встала в полный рост, гордо выпрямилась, лицо ее выражало отчаянную решимость. Она заговорила, и голос ее звучал твердо и спокойно.
“Королева Испании! Я знаю, вы не ждете от меня того ответа, который я дам сейчас. Я пойду на суд. Я выполню волю короля. Я не изменю своего решения. Оно вам кажется невероятным, но я прошу не спрашивать причин!”
Сказавши это, Мари испугалась своего непочтительного тона. Она вновь бросилась к ногам Изабеллы с мольбой.
“О, добрая и благородная королева! Подавленная горем, я на минуту позволила себе забыть неравенство наших положений и говорила без должного почтения. О, милосердная, извини свою верноподданную и любящую Мари. И в знак прощения исполни мою просьбу!”
“Мне нечего прощать, дитя мое, – сказала Изабелла, ласково проводя рукой по склоненной голове Мари, – в часы несчастья положения монарха и подданного равны! А что до просьбы твоей – проси, что хочешь, я исполню!”
“Моя королева, завтра на суде я произнесу вещи необычайные, должно быть, страшные, но истинные. И как бы не порочили меня собственные речи, я молю вас не отталкивать вашу Мари, ибо ей больше, чем когда-либо, нужна будет ваша защита. Я молю не отвергать мою любовь и продолжать меня любить!”
“Как странно все и таинственно, – сказала Изабелла, усомнившись в здравости ума страдалицы, – я исполню твою просьбу, как и обещала. Однако приоткрой завесу тайны, Мари!”
“Вы услышите об обмане, и многие выкажут свое презрение и осуждение… Вы не оттолкнете меня, моя королева?”
“Я прощу обман, если ты покаешься и скажешь правду. Ты слишком взволнована, бедное дитя мое, и придаешь чрезмерное значение не слишком важным вещам. Сейчас иди и молись, чтобы завтрашний день дал тебе мужество для свидетельства в суде. Я прощу тебя и буду любить как прежде. Святые отцы поддержат твои силы”.
Изабелла притянула ее к себе и поцеловала в щеку. Эта нежность и огромное доверие королевы растрогали Мари. Ее намерения не изменились, но исполнение их сделалось мучительнее.
Глава 18
Леонт:
К великой нашей скорби открываем
Мы этот суд…
Но тираном никто не назовет нас, ибо мы
Передаем решенье правосудью,
Чтоб осудить иль оправдать открыто.
Введите подсудимую.
(Уильям Шекспир, “Зимняя сказка”, перевод Вильгельма Левика)
Наступило утро дня суда. Синее небо, высокие белые облака, прозрачный воздух, ароматы земли – одним словом, очарование прекрасной Испании. Как чужды этому благолепию убийство, смерть, горе!
Городки и деревни вокруг Сеговии отряжали своих посланцев на суд – и горожанам и селянам не терпелось узнать, как решится дело об убийстве Моралеса. Печаль и негодование гнездились в сердцах людей. Скорбели о благородном земляке и жаждали расправы над подлым иноземцем.