Быстрый в действиях и в мыслях, король немедленно отрядил в деревню посланников во главе с верным доном Алонзо, которому он придал двоих людей из Святой Эрмандады. Такой состав доверенной группы гарантировал короля и правосудие от однобокости доклада.
Изабелла пристально наблюдала за всем происходящим. Она вздрогнула, услышав поспешную речь послушника. Голос показался ей знакомым, и это впечатление возбудило ее бдительность. Королева попросила солдат расступиться, чтобы не мешать доступу свежего воздуха к лежавшему на скамье, а сама приблизилась к нему вплотную.
Солдаты с почтением и готовностью дали дорогу своей королеве. Они знали, как предупредительна она, как дороги ей нужды простых воинов. Она заботилась о раненых, успокаивала бойцов перед сражениями, унимала страхи жен, утешала вдов погибших.
Послушнику стало лучше, и он приподнялся на локтях. Капюшон не полностью закрывал лицо. Порой одежда решительно меняет облик, но всегда остается лазейка для проницательного взора. Острый глаз Изабеллы заметил бледные точеные черты. Красноречив был взгляд юноши в сторону спасенного от казни. Чтобы преждевременным вниманием к гонцу не выдать своей догадки, королева отошла от скамьи и присоединилась к окружению Фердинанда.
Душа Переза ликовала – днем единым он превратился из простого деревенщины в доверенное лицо святого отца. Более того, он был принят монархом, он отвечал на его вопросы, и король благодарил его. Он исполнил поручение, которое спасло жизнь невиновному. Перез желал одного – поскорей вернуться в родную деревню и изумить земляков необычайным рассказом об оказанной ему чести. Да и дружку своему, хозяину постоялого двора, он непременно натянет нос!
Фердинанд подозвал к себе послушника и заговорил с ним. “Добрый юноша, – дружелюбно сказал король, – ты оказал большую услугу монархам и стране, сохранив жизнь доблестного рыцаря. Нам известно, что церковь не склонна брать дары за свои благодеяния, однако, мы с Изабеллой были бы счастливы, если бы твой патрон отец Амброуз, которому ты передашь мои слова, согласился бы принять нашу по-королевски щедрую благодарность!”
Послушник Эрнст слабым голосом отвечал королю, что он видит свою задачу выполненной. Отец Амброуз послал его передать весть об обнаружении истинного убийцы дона Моралеса. Человек этот расскажет правосудию о подстрекателе и о своей роли в преступлении. Слова короля о награде будут в точности переданы отцу Амброузу. А сейчас послушник просит королевского разрешения вернуться в деревню вместе с Перезом.
Освобожденный, а, вернее, родившийся во второй раз, счастливый Артур Стенли подошел к послушнику. “Как мне благодарить тебя, юноша? Я никто и ничто для тебя, а ты спас мою честь и вернул мне жизнь! Ради торжества справедливости ты мчался сюда из последних сил! Я твой вечный должник и готов служить тебе – только позови! Дай мне руку твою, я пожму ее в залог моей верности!”
Послушник положил свою руку на ладонь рыцаря и на мгновение поднял глаза. Странный трепет охватил Стенли, когда он ощутил своей широкой кистью касание маленькой руки и перехватил быстрый взгляд. Словно некий таинственный сигнал был передан от сердца к сердцу.
Подошла Изабелла. “Я думаю, – сказала королева, – нам не следует рисковать здоровьем благородного юноши, отправляя его в обратный путь сегодня же. Пусть он побудет у нас несколько дней и восстановит силы. А мы тем временем зададим ему некоторые вопросы, важные для нас и для него. Оправившись от потрясения тяжелого пути и удовлетворив наше любопытство, послушник Эрнст вернется к своему патрону. И мы сумеем отблагодарить обоих. Следуй за мной, юноша!”
Король, отец Францис и глава Святой Эрмандады были удивлены, но не вмешались. Послушнику ничего не оставалось, кроме как последовать за королевой.
Глава 27
“Всё сердце женское вместило:
Надежду, храбрость, верность, силу.
Не оставляй свои мечты,
Крепись – и цель достигнешь ты!”
(Из рукописей Г. А.)
Изабелла и послушник молча проследовали в покои королевы. Она уселась в кресло, дала знак юноше встать напротив. К суровости ее взгляда примешивались сострадание и уважение. Маскарад стал излишен. Мари отбросила капюшон, опустилась на колени перед государыней, погрузила лицо в ее платье и жалобно пробормотала: