И этот, нагло скалящийся прямо ему в лицо таможенник, с ханжеским сожалением на лице, объявил ему, что с этого дня ограничения на нефть снимаются. Мол, в Главной конторе им объявили о прекращении действия запретительных пошлин на ряд товаров для Левобережья, в который ранее попала и сырая нефть вместе с продуктами её переработки, и теперь он лично пришёл встретить его, чтобы сообщить столь важную для барона весть.
И что ещё ему запомнилось, так это его полнейшее равнодушие на это сообщение, что вызвало жуткое расстройство этого странного, непонятного таможенника, ясно отразившееся у того на лице. Усталость, смертельная усталость, поселившаяся в его теле и давно уже ставшая привычной, не дала ему тогда возможности понять что же такого радостного было для таможенника в этой новости. И только сейчас, когда он смог элементарно выспаться, Сидору стала понятна показавшаяся тогда странной реакция таможенника.
Произошло то, о чём с самого начала предупреждал Советник — таможня Басанрогского Рога сняла свои запреты.
Видимо столь наглое, безцеремонное проведение бароном де Вехтор собственных товаров через таможню так всех достало, что таможенникам доставило истинную радость сообщить тому, что с этого дня его сумасшедшие прибыли резко пошли вниз.
Скрипнувшая тихо дверь вывела его из состояния лёгкой, сладостной расслабленности и приятных воспоминаний.
— Ну! — весёлый голос его Советника, которого он только что вспоминал, окончательно развеял лёгкую сонливость, ещё остававшуюся в его теле. — Наконец-то проснулся, господин барон?
Ну и горазд же ты спать! — весело заметил он, проходя в комнату.
Взяв за спинку стоящий возле стола стул, он аккуратно поставил его возле кровати Сидора, как будто боясь потревожить больного.
— Двое суток без просыпу! — с весёлой ухмылкой заметил он. — Как свалился в койку, так только сейчас глаза продрал.
Мы уж тебя пасли, пасли. И только сейчас ребята сообщили, что ты вроде бы как зашевелился.
Впрочем, твоего личного присутствия в конторе и не требовалось, — усмехнувшись добавил он, постаравшись тут же успокоить и так равнодушно смотрящего на него Сидора. — После того, как на таможне отменили пошлины на сырую нефть, цены рухнули и мы лишились всех клиентов. Все, кто покупал раньше нефть у нас, кто ещё пару недель назад буквально боготворил барона де Вехтор и дрался за место в очереди на поставки, теперь плюнули на нас и ринулись торговать без посредников.
Советник с довольной физиономией ткнул себя в грудь большим пальцем левой руки.
Но посредники и сами не против немного передохнуть, — с лучащимися от удовольствия глазами он весело подмигнул Сидору.
Ты хоть имеешь представление сколько мы за эти полтора месяца заработали?
О! — равнодушно зевнул Сидор. — Господин Советник ошибся. Значит это был всё-таки не месяц, а полтора!
Ты же, мерзавец, говорил, что они должны среагировать за месяц, — устало зевнув, попенял он Советнику, снова сладостно потянувшись в кровати.
А они и среагировали за месяц, — усмехнулся Советник. — Точь в точь, как я рассчитал.
Это другие, те, кто у нас назаказывал и проплатил нефть вперёд, не успели среагировать. Вот им-то мы ещё десять дней после отмены пошлин и впаривали сырую нефть по старым ценам.
Как они ругались! — Советник с искренним восхищением в голосе поцокал языком. — Но! Договор есть договор. Деньги уплачены, уплачены вперёд. И пока мы все договора не выполнили, цену не поменяли.
Мой вам совет господин барон, — усмехнулся он, глядя на продолжающего зевать и лениво валяться в кровати Сидора. — Никогда не платите вперёд. Даже если всё ясно как белый день — никогда не плати вперёд. А то вот будешь также как они, локти потом кусать. Цена упала, а товар приходится брать по старой цене. Проплачено! — насмешливо развёл он руками.
Так ты хочешь узнать, сколько мы заработали? — требовательно потеребил он Сидора.
Усмехнувшись, Сидор с деланным безразличием пожал плечами.
— Я так устал, что мне всё равно, — хмыкнул он. — Ну, думаю, что много. Думаю, нельзя заработать мало, работая так, как работали мы весь прошедший месяц.
Ладно, — усмехнулся он, видя что Советник от нетерпения аж заёрзал на своём стуле, — так уж и быть. Говори сколько!
Надувшись от гордости, Советник с видом победителя гордо провещал.
— Три! Даже больше — три с половиной! Но половина уйдёт атаману, ящерам, другим помощникам, на зарплаты и на прочее разное. А нам останется только три!