— А что, — душераздирающе зевнув, Сидор сонно помотал головой из стороны в сторону. — Если бы на вас просто так напали, то отвечать надо было бы как-то иначе? — ехидно полюбопытствовал он.
— "Нет, — пришла в голову вялая мысль. — Всё-таки не отоспался. Надо бы ещё давануть минуток шестьсот".
— Считай, что твой Советник дал нам специальное задание, — улыбнулся атаман, посмотрев на клюющего носом Сидора. — Надо попробовать поймать кого-нибудь на живца. Может, кто и клюнет.
— С моим штандартом? — неподдельно изумился Сидор. — Не лучше ли было бы попробовать без него?
— Лучше, — тихо отозвался атаман. — Но опаска меня берёт. Такими деньгами — не шутят. Вот и я не желаю.
— Ну-ну, — качнул Сидор головой. — И то хотите, и это. И пятое, и десятое. И ничего-то у вас не получится. И Слава Богу, — зевнул он. — Давай уже спать. Завтра утром рано подъём, а до дому ещё пилить и пилить.
Самый дорогой и престижный кабак перевала Басанрог этим вечером был на удивление пуст. Вести, всполошившие пару недель назад всю таможенную братию о полной отмене всех запретов на все товары, везомые в верховья Левобережья и в прилегающие регионы, радикально поменяла всё.
У мелкого служивого люда на таможне больше не было времени сидеть и протирать штаны по кабакам, маясь бездельем и заливая алкоголем скуку и маету, поселившуюся в конторах таможенных клерков. И стосковавшиеся по нормальной работе люди бросились на любимое дело, как волки на отбившуюся от стада бедную овечку.
Теперь клерки навёрстывали упущенное за весь прошедший период "Колоссальной глупости", как теперь каждый чуть ли не в открытую называл прошедшие месяцы.
Единственный, кто не принимал непосредственного участия в этом празднике духа, был устьинский князь Александр Петрович Вепрев, из семьи тех мелкопоместных поречных дворян Вепрев, что несколько поколений назад лишившись собственного земельного владения, навсегда связали жизнь своей семьи со служением Таможне. И настолько в том преуспели, что иной жизни для себя уже и не мыслили, полностью сосредоточив все свои интересы на всём, касавшемся данного дела.
Который уже день князь сидел в своём любимом кабаке и заливал горе. Самыми последними чёрными словами он клял себя за проявленную им инициативу, приведшую к столь трагическим для него последствиям.
Князь нарушил данное им слово.
И хоть слово было дано не дворянам, а так, каким-то мелким левобережным купчикам, значения это не имело. Слово было нарушено. И нарушено сознательно.
Но кто ж знал! Кто мог знать, что какой-то бывший мелкий левобережный купчик с купленным дворянским титулом, на поверку вдруг окажется столь значимой фигурой. Да ещё им заинтересуются на самом верху, в Головной Конторе, люди, в сознание князя воспринимаемые не иначе как небожители.
И им станут интересны его самые поверхностные и самые общие расчёты князя по нему!
— "Казалось бы, пустая игра ума, — мрачно размышлял князь. — А вон, поди ж ты…"
— "Да ещё вынесли официальную благодарность за наблюдательность и нетривиальное мышление. Чтоб вы все там повздыхали!" — мысленно выругался князь, лишь на миг, представив себе последствия лично для себя такого поздравления.
— "Боже! В какой же я влез гадюшник, — в который раз уж за последние сутки мысленно костерил он сам себя. В какой же он оказался заднице из-за своей необдуманной инициативы.
Те товарищи, чьи интересы он не без весьма существенной для себя пользы столь успешно проталкивал на Таможне, теперь могли ведь и обидеться. Причём, обидеться достаточно серьёзно, потому как то, что произошло, не лезло ни в какие ворота. А связываться с этими левобережцами лесовиками себе дороже было.
Однако, пришлось.
— Здравствуй, Сашенька.
Улыбка, зловеще ласковая мгновенно подтвердила все подспудные страхи князя, терзавшие его последнее время. Рядом с его столом стояли и улыбались двое его кредиторов, двое вчера ещё самых лучших и любимых друзей, а сегодня два самых злейших его врага: Глава города Старый Ключ Косой Сильвестр Андреевич и товарищ его Староста того же, будь он проклят, левобережного города Худой Сила Савельевич. Два человека, видеть которых, при всей для него необходимости, князь сегодня не желал ни под каким видом.
Однако, его желания сейчас мало кого интересовали.
— Ну? — синхронно начали оба товарища в один голос. Князя явственно передёрнуло.