Плюнув на никак и никем не решаемые проблемы с порохом, значительная часть из местных мастеров сосредоточилась теперь на поиске путей наилучшего применения так громко заявившего о себе давления воздуха. И первые же опытные партии вооружения, появившиеся, словно из ниоткуда, тут же наводнили городской Совет, буквально завалив его образцами, заявками и предложениями.
Оказалось, что в городе давно всё было и не хватало только одного мощного толчка, чтобы запустить буксующую человеческую мысль. И таким толчком стала необычная история разгрома рыцарского войска, рассказанная вернувшимися из Приморья торговцами.
Тем не менее, другая часть оружейников, традиционно придерживающаяся пороховой ориентации, не пожелала сдаваться, и словно по мановению ока у них оказались и бездымный порох, и пироксилин, и все остальные ингредиенты, необходимые для производства самого современного огнестрельного оружия и всей сопутствующей начинки.
Теперь в городе медленно и уверенно разворачивался натуральный оружейный бум или, говоря иными словами, банальная гонка вооружений. Пневматики соревновались с пороховщиками. И, не смотря на всю созданную землянами рекламу пороху, в понимании того, кто из них победит в этой гонке была полная неопределённость. Явного фаворита не было. Но тот, кто первым вкладывался в это дело, тому в дальнейшем светила весьма и весьма серьёзная прибыль.
Единственное, что пока ещё сдерживало городских мастеров, так это торговая блокада амазонок и перекрытый рыцарями перевал Басангский рог, связывающий всё верховье Левобережья с развитыми в техническом отношении устьевыми княжествами Юго-запада. Да плюс к тому настороженное отношение ко всем новшествам главных держателей клановых капиталов — городской Старшины, осторожно и понемногу выделяющих средства на разработку и закупку нового вооружения, и не желающих чрезмерного усиления городских гильдий ремесленников, которым при таком раскладе светили колоссальные денежные вливания.
Поэтому атаману, кровь из носу, срочно нужны были его деньги, которые он так неосмотрительно вложил в нефтяное дело барона Сидора, в надежде на скорую прибыль, и о чём потом не раз и не два искренне пожалел. Но пока что у него был ещё шанс не упустить этот разворачивающийся буквально на глазах бурный процесс массового военного творчества. И он никак не желал его упускать. Особенно учитывая его богатые родственные и дружеские связи в среде оружейников.
Так что, дело оставалось за малым, за деньгами, которые он так неосмотрительно доверил никогда не вызывавшему у него особого доверия землянину.
Теперь, в совершенно подавленном состоянии сидя на каком-то дурацком неудобном стуле, на каком-то дурацком пикнике, в компании каких-то малознакомых, неинтересных ему людей, он мрачно размышлял о собственных, совсем не радужных перспективах.
— "Как же я влип, — одолевали мрачные мысли атамана. — Теперь вот приходится сидеть за одним столом с какой-то нищей, оборванной амазонкой, находиться рядом-то с которой ему, порядочному атаману лесовиков было зазорно. И это, не говоря, что с другого края стола с ним рядом сидит настоящий родовитый поречный барон, который его до бешенства раздражал своим лощёным, ухоженным видом, словно в пику ему, нечесаному и с утра не умытому".
Атаман с мрачным, старательно скрываемым ото всех раздражением уныло рассматривал проходящие мимо подводы, мало похожие на то, что он ранее видел, и мысленно прикидывал как он будет теперь выкарабкиваться из того болота, в которое он сам себя загнал. Выхода впереди он не видел.
Его подвод в пришедшем обозе не было. Ни одной из тех подвод, что там, далеко за перевалом он оставил этому ср…му барону, в пришедшем сейчас обозе не было.
Атаман вяло, про себя, грязно выругался. Похоже, вот теперь он точно влип.
— "Значит, Сидор по какой-то причине не выполнил своего обещания и теперь ему придётся ждать неизвестно, сколько времени, пока тот не пригонит сюда обещанную ему нефть или полностью не вернёт ему деньги", — пришло вялое понимание.
А это значило откладывание далеко на потом всех его грандиозных планов с оружием. И одной только этой причины уже было достаточно, чтобы атаман пребывал сейчас в самом отвратительнейшем настроении.