Эгоистичное заикание о самой себе девушка подавила в корне, усаживаясь за спицы. Вот уже несколько недель даже уснуть не выходило, из-за чего сон переходил в полную бессонницу. Первое время помогал морозный воздух сеней и наблюдение за спящими детишками, но вскоре единственным вариантом была гонка за изнеможением, после которого только тело само просило улечься хоть куда-нибудь. Монотонность вязания нервировала грызущее, кажется, беспричинное, беспокойство, но делала свое дело. Петля за петелькой творились теплые гетры для мальчика и мягкие варежки для девочки. Майдин уже принялась за шерстяной воротник, куда более удобный, нежели шарф, как произошло невероятное, из-за чего ее руки задрожали, а было подуставшее тело разом воспрянуло.
Волчий вой, далекий, но услышать его сквозь приутихшую метель с почти звериным слухом для Май не составило труда. Проблема была в том, что это уже было не впервой – порой по ночам она даже просыпалась от звучавшего в голове голоса серой стаи, но после этого засыпала только крепче. Это явление же будоражило, до дрожи, до слез, до скрежетания зубов. Дыхание девушки сменилось. Она быстро подорвалась с места, но так и осталась стоять, ловя каждый новый звук в надежде, что он ей почудился. Но вой повторился снова, такой же тихий, но продолжался дольше. Шаг, второй, третий… Оказавшись в сенях, Май всем телом поглощала песнь, но стоило ей коснуться ручки входной двери, как Майдин отпрянула, словно обожглась.
«Чего это со мной?» - спрашивала она сама себя, возвращаясь в тепло комнаты. Собственное поведение пугало больше самого факта далекого присутствия волков. - Нет, эти звери и в другие зимы завывали в лесу, но всегда держались в стороне, предпочитая в теплое время таскать скот у нерасторопного пастуха. Но до вязания у Май все равно руки не дошли – не успела она и половины пути пройти, как далекий волк в новой песне вскинул гордую голову.
- Даяр! – имя вырвалось из груди само собой. Более не контролируя свои действия, Майдин быстро обулась, накинула на себя оборотническую куртку с капюшоном и выскочила наружу. Ей больше не требовалось слышать зверя – она чувствовала, что идет правильно, быстрым шагом уходя по снегу на край деревни. Ночная метель не давала различать дорогу, но девушка сама поняла, когда позади остались отдыхающие от летней жары поля и поставленные оборотнями вышки. Снег набился в сапоги, а подол платья норовил свалить наземь, запутавшись в ногах. От ветра вскоре спасли ряды деревьев, уменьшив силу свистящего проказника. Май почти не чувствовала холода, торопясь к ночным певцам. Снежная крупа иногда царапала ноги, иногда это делали низкие ветки кустов. Белый снег среди черноты ночи и деревьев. Только черное и белое – боле ничего она не видела, даже чувствуя, что сильно устала. Существо внутри все равно гнало ее вперед.
Остановиться Майдин смогла, только увидев лесную проплешину, на которой под светом трех лун резвилась небольшая стая. Пахло кровью и морозом, словно лесные охотники завершили свою погоню удачей. Среди общей своры выделялась одна фигура – она была крупнее остальных, но ее можно было почувствовать – ее почти не коснулся запах леса.
Волки заметили Май едва ли не раньше, чем она их, и заметно оживились, не слишком торопясь прекратить веселье. Близко решил сунуться кто-то из молоди, но самый большой перекрыл ему дорогу, бросившись наперерез.
- Даяр… - радостно окликнула девушка, осознавая, что не ошиблась еще там, дома. При звуке человеческого голоса стая мигом ощетинилась и сгруппировалась полукольцом за спиной оборотня, но тот, оскалившись, рявкнул на них, заставив уйти к оставленной добыче с обиженным поскуливанием и поджатыми ушами и хвостами. Наблюдая за такой картиной, стоя в каких-то нескольких шагах от мужа-зверя, Май испытала невольный трепет ужаса от силы и звериного влияния. Громадный волк же, тряхнув головой, вновь поднял глаза на девушку и, прижав уши к голове, медленными шажками приближался, на ходу меняя облик на человеческий. Остановившись на расстоянии менее, чем протянутой руки, мужчина устало опустил плечи.
- Майдин? – глухо позвал он, протягивая руки, но, словно опомнившись, сжал их у груди. Оглядывая мужа с ног до головы, Май видела, что он одет так, словно выскочил из дома на мороз, не позаботившись даже особо об обуви – в длинной подпоясанной рубахе и просторных штанах. – Боги, это и правда ты! Если бы не стая, я бы точно подумал, что ты… снова… привиделась.