- Дина! – укутанная в теплую шаль Мари при виде подруги просто засветилась от радости. Улыбнувшись идущему позади Кьяру, она на секунду опустила глаза на живот оборотницы, пораженно охнув.
- Ну, наконец-то! Что вас так задержало? – Май сама улыбалась, крепко сжимая ладони пухлой девушки.
- Дина… - Мари потупила взгляд, но Волчица, не замечая это, потянула ее внутрь.
- Заходите, у нас пирожки есть! Атей уже все с картошкой и грибами перетаскал, но есть с пареной земляникой. Я сейчас заварю мятный чай, - Майдин приглащающе кивнула головой, направившись к полкам с сушеными травами.
- Майдин, сядь, пожалуйста, - довольно тихо для себя попросил Кьяр, выступая впереди своей невесты.
- Зачем? – недоуменно пожала плечом Волчица, ставя на стол баночку с мятой. Оглянувшись на двери, она нахмурилась, не видя заходящего мужа и не улавливая даже его шагов. – Кьяр, где Даяр? Почему он не заходит?
- Майдин, сядь! – оборотень настойчиво взял невестку за плечи и надавил на них, заставляя ее опуститься на скамью.
- Кьяр, в чем дело? – поведение друзей все больше тревожило Май. Волчица, чувствуя зашкалившее сердцебиение, пыталась из-за плеча деверя рассмотреть дверной проем. У нее возникло чувство, что муж вот-вот появится в дверях и как обычно улыбнется ей, но ничего не происходило. От беспокойства у Майдин началась нервная дрожь, и в битве с ней Волчица попыталась найти поддержку у Мари, но девушка с горькой тоской в глазах изучала пол. В носу засвербило, и оборотница сделала глубокий вздох, чтобы не начать волноваться сильнее.
Позже обычного Май почувствовала посторонний запах, - уж слишком он был невесом. Запах гари, пропитавший обоих – и Мари, и Кьяра. Он почти успел выветриться, но, въевшись в ткань и волосы, не отпускал насовсем.
- Где он? Где Даяр? – голос Майдин упал. В попытках сглотнуть появившийся ком, Майдин заламывала себе пальцы. Взгляд не мог найти опору и блуждал из стороны в сторону.
- Майдин, когда все пришли… к нам в деревню… ночью случился страшный пожар, - Мари осторожно взяла подругу за руки и гладила их. Кьяр торопливо затворил дверь и сел рядом с невесткой на скамью.
- Вся деревня помогала тушить, и мы тоже, но когда помощь подоспела, огонь слишком сильно разошелся, - упавшим голосом продолжил оборотень, говоря сквозь сжатые зубы. На миг он умолк, поджав губы. Когда он снова заговорил, часть слов пропадала в хрипе. – Даяр вошел в один из горящих домов, но кровля не выдержала и… Все… сгорело…
- Даяр… - Май тяжело вздохнула, пытаясь осознать все, что ей говорили. Голова у Майдин закружилась, и она отклонилась к стене, ожидая, пока туман в глазах и тошнота пройдут, но с каждой секундой становилось только хуже. – Даяр… Да… Да…
- Прости меня, но он не придет… - глаза оборотня и Волчицы встретились, и остаток разума разглядел во взгляде мужчины пустоту, и это вконец убедило ее, что все происходит на самом деле, что это не сон, и вовсе не чья-то злая шутка.
- Даяр! – последние силы прорвались в Майдин – она резко встала, освободившись от державших ее рук и, придерживаясь за стену, сделала несколько неуверенных шагов к двери, к отрезвляющему морозу и свежему воздуху.
Мари освободилась от платка и не отставала от подруги ни на шаг, но последней было не до чего – все внутри разрывалось от грызущей боли, из-за которой эхо тоски услышавшего новость дитя доносилось тихим дрожащим писком. Поэтому первый болевой толчок в живот оказался словно укол булавкой. Зато второй Май все-таки почувствовала, и он был больнее всех, которых она чувствовала за все время. Охнув, она остановилась, схватившись за живот.
- Кьяр, помоги! – девушка бросилась к Волчице, пытаясь заставить ее снова сесть. – Майдин, успокойся, пожалуйста, успокойся!
- Больно, так больно! – повторяющиеся муки отводили все иные мысли, кроме как о себе. Слезы сами собой катились по щекам без остановки. Оборотница закусывала губы и пыталась успокоить малыша, как обычно поглаживая по животу рукой, но ничего не помогало.
- Майдин! Дыши глубже, слышишь? Глубже! – Кьяр подскочил, почти бегом бросившись к детской. Его голос перекрывал болевой туман. – Рин! Скорее беги к Далиене! Майдин стало хуже!
Волчица согласно кивала на советы, раз за разом закусывая губы. Ноги ее дрожали, руки немели, и от онемения пальцы едва шевелились. Дитя не переставало драться, и его мысленные позывы становились все отчетливее, а боль – невыносимее. Плач перерастал в вой, пока резко, как по команде, не затих.