- По поводу тех новостей, что вы видели, - он поправил волосы. - Нападавших на тебя мужчин казнят через несколько дней. Я могу устроить тебе встречу. Если захочешь.
- Фликерман, ты совсем сдурел на своём телевиденье! Они же убить её хотели! - Октавия обняла подругу за руку, фыркая на Цезаря.
- Вообще-то, - тихо произнесла Эффи, - я бы хотела.
Ведущий понимающе кивнул.
Ей было ужасно интересно, но мысленно она понимала, что это ничего хорошего не предвещало.
- И что бы сказал на это Эбернети? - выпалила Октавия, заставляя девушку вернуться на землю.
Об этом ей совсем не хотелось думать. Не сейчас, когда до их с Хеймитчем гостиной оставалось совсем ничего. Но образ мужчины уже влетел в её мысли.
- Какая разница вообще, чтобы он сказал! Ему ведь совершенно все равно на меня.
- Тринкет, он смотрит на тебя так, словно… - она осеклась, подбирая нужные сравнения. - фанатки Фликермана пришли на концерт любимого ведущего!
- Бред какой-то, - тихо шепнула Эффи.
- Готова заключить пари, он почти влюблён в тебя.
- А я готов принять твой вызов, - вмешался Цезарь, включая внутреннюю функцию “ведущего телешоу”. - Это должно быть интересно!
- Да ну Вас, - Тринкет обняла каждого, поблагодарив друзей. И попрощавшись, медленно поплелась в гостиную. Ту самую чертову гостиную.
========== Часть 10 ==========
Возвращаясь в свою комнату, Эффи ещё раз оглянулась, чтобы убедиться - Эбернети ушел, и что-то подсказывало ей, что на всю ночь.
Голографические циферки, плавно парящие в воздухе, подсвечивали комнату неоновым синеватым светом, оповещая капитолийку о том, как легко было потерять счет времени в хорошей компании. Шел восьмой час прекрасного вечера.
- Лишь бы этот вечер оставался прекрасным до следующего утра, - тихо шепнула Тринкет, рассматривая дверь, ведущую в комнату Эбернети. Девушка улыбнулась, вспоминая о нём. О том, как ему нравилось злить её, и как ей нравилось злиться. Утреннею сцену, когда он наклонился к ней. Слишком близко.
- Перестань думать о нём! - Эффи зажмурилась, но воспоминания медленно утаскивали её назад. Туда, где был он. Заставляя дыхание сбиваться, а тело - покрываться мурашками.
У неё был лишь один выбор: думать об этом постоянно или не думать вообще. Но не думать не получилась, когда вокруг не было ни одной живой души. Девушка почти упала на кресло, откидываясь на спинку кресла, запрокидывая голову.
- Хватит додумывать. Представлять. Воскрешать в памяти горячие руки и губы. Хватит, Эффи…
Её имя. Хеймитч так редко произносил его вслух. Она бы хотела, чтобы он прошептал его. Это было нужно сейчас, как глоток свежего воздуха. И от этой нужды перекрывались все остальные чувства, которых и так становилось всё меньше.
В её сознание снова ворвалось воспоминание, и она была готова поклясться, что ощутила кожей его дыхание. И почувствовала его запах. Так ярко. Обострённо.
Девушка закусила нижнюю губу, втягивая её в себя, и почувствовала горячую волну внизу живота. Руки сжались в кулаки, а спина выгнулась, отчего бёдра чуть раздвинулись. Несколько гребанных сантиметров. И это ухмылка, застывшая на его лице. Она видела её, сквозь плотно сжатые веки. И снова волна злости накрывала. Отрезвляя. Заставляя широко распахнуть глаза.
- С ума сошла.
***
Взгляд серых глаз и выстрел. Одно и тоже. Это было первое и последнее воспоминание из прошлой жизни, а не просто ночной кошмар. Казалось, можно было бы привыкнуть, не обращать внимание, но она не могла. И в этот раз, воспоминание было таким ярким, что ключицу обжигала вполне настоящая боль.
В панике Эффи резко села на кровати, но боль не утихала. Кровь пульсировала в каждой болезненной точке, как будто решила вырваться на волю. Она задыхалась, потому что не могла дышать, не могла поймать сбившееся дыхание. Её пульс колотился так сильно, словно она действительно пыталась убежать от нападавших.
Осознание реальности пришло через несколько минут. И Тринкет с трудом заставила себя спуститься в гостиную. Чтобы постараться съесть порцию очередного завтрака, не имеющего вкуса, а теперь уже и запаха.
Ты просто медленно умираешь. Снова.
Эффи впала в состояние легкой меланхолии. Отчего-то ей казалось, что это чувство уже давно преследует её. Словно родное и неотъемлемое. Живое. И ей слабо верилось, что это когда-либо пройдёт.
Эбернети спустился чуть позже, довольно улыбаясь, тихонько мурлыкая мелодию.
- Доброе утро.
Эффи натянуто улыбнулась в ответ, быстро отводя взгляд от маленьких синяков у основания его шеи.
- Хорошо выспалась?
- Более чем, - никакой злости, никакого раздражение. И если уж Эбернети на неё не действует, значит ли это, что она действительно умирает?
- Мне нужно уходить уже. Приятного аппетита. Хеймитч.
- Есть планы на сегодня? - мужчина вопросительно приподнял бровь, мысленно удивляясь новому эмоциональному оттенку произнесенного имени.
- Цезарь обещал отвести меня на встречу с заключенными, которые были в резиденции Сноу, - она замолчала. Эбернети сверлил её ледяным, злым взглядом. Всё, как всегда.
- Я думал, что ты трусиха. Но ты не трусиха, Эффи. Ты конченная дура!
- Блин, Эбернети, - она выдохнула. Так устало, так отчаянно. - Пожалуйста, дай мне один день отдохнуть от тебя.
- Эти ублюдки опасные. Они чуть не убили тебя. Стёрли память. А ты идёшь к ним навстречу. Здорово.
- Я буду не одна, - она смотрела перед собой, мысли цеплялись друг за друга и путались.
Опасные ублюдки. Хотели убить. Стёрли память. Зачем? Ей действительно хотелось это узнать. Почему они так сильно ненавидят её?
- С кем? С этим попугаем? Он первый же сбежит, если почует опасность.
- Хеймитч, я пойду с ним, хочешь с нами?
- У меня дела, - холодно и отстраненно. Так, словно “пошла к чёрту”.
- Как скажешь, - пожала плечами Эффи. В холл они спустились вместе. Эффи заметила Цезаря и на её губах появилась улыбка.
Запечатываясь в голове Эбернети. Её глупая улыбка. Она никогда не улыбнётся ему так, даже если трижды стереть ей воспоминания. И это бесило, заставляя скрипеть зубами.
- Милая, - ведущий улыбнулся самой очаровательной улыбкой, от которой добрая половина населения Панема делала “ааахх”, падая в обморок.
- Здравствуй, Цезарь, - пролепетал Эбернети, - как я рад, что ты соизволил сойти с небес. Очень вовремя. Молодец.
- Не слушай, - Эффи обняла Фликермана, чувствуя напряжение бывшего ментора. Это забавляло. Она наконец почувствовала хоть что-то.
- Нам пора, - Цезарь снова улыбнулся, заглядывая в её слегка красные глаза.
***
Большие ворота не распахнулись. Хотя она так надеялась увидеть нечто грандиозное. Она хотела увидеть то, чего так боялись многие, обсуждали в полушёпоте, с опаской. Тюрьмы Капитолия, со всеми пыточными и подземельями, сейчас открывали перед ней свои… Свою калитку. Охранник отпер маленькую дверцу сбоку, пропуская через образовавшийся проход прямоугольный клочок света.