- Нужно выиграть немного времени. Слышишь меня? - он развернулся к ней, обхватывая её лицо своим руками и стал всматриваться в её глаза. - Ничего не бойся.
И это было странно для Эффи, потому что ей не было страшно. Она смотрела на Реддла и… она верила ему.
- Это из-за меня. Я предупредила Хэвенсби о нападении, и о том, что уезжаю.
- Я думал ты умная, Эффи, - ученый усмехнулся, но получилось слишком грустно. - Променять платья на… Сейчас, как это назвать? Попытку начать новую отвратительную бедную жизнь с тем, кому легче оплакивать прошлое, чем строить будущее?
- Я вовсе не умная.
- Только не говори, что ты любишь Эбернети. Иначе меня сейчас стошнит.
И пока Логан пытался совладать со своим гневом, в соседние вагоны присваивались миротворцы.
Кто-то отчаянно завопил в первом отсеке. Затем последовала череда выстрелов. И снова чей-то ор после недолгой паузы, плавно переходящий на крик, которым кричат от боли, словно в него попали, задели, зацепили.
Кто-то из мародеров, в попытке прервать штурм, бросил шашку, и весь вагон заполнился чёрной дымкой. Именно с этого момента всё пошло не так, как хотелось бы Плутарху.
Хеймитч не видел ничего, только слышал вопли и всполохи где-то перед собой, как сквозь чёрную толщу воды. Туман словно двигался, выцепляя то одно, то другое тело мечущихся в этом невидимом пространстве людей.
Эбернети содрогнулся всем телом, когда новый выстрел раздался где-то совсем близко, оглушая бывшего ментора. Тёплая влажная змейка скользнула с ушной раковины по шее. Он ронял, что сбился с нужной дистанции, и теперь в него могли попасть свои же. Ответ на выстрел не заставил себя ждать.
- Твою мать!
Эбернети прижал руку к пылающему плечу и ощутил горячую влагу на пальцах.
Ничего не видно, не слышно, только гудение в ушах и собственная кровь на пальцах. Отличный штурм. Хорошо спланировал!
Он налетает на одного испуганного мародера и незамедлительно вырубает его точным ударом в челюсть, но к сожалению, теряет равновесие и упирается в стену простреленным плечом, от чего всё тело прошибает невыносимой болью, словно от тока.
Рычит сквозь зубы, и злится. Злится как никогда раньше. На себя, на Тринкет, на идиота-Логана и Хэвенсби.
Вставай, Эбернети, мать твою, это всего лишь плечо.
У него перед глазами мелькает воспоминание с забытых Пятидесятых Голодных Игр, и он совершает рывок. Ему кажется, что даже туман становится реже, стоит только вспомнить, через что он уже прошел: дымовая завеса - это ничто по сравнению с придурошными птичками-мутантами, ядовитым туманом или силовыми полями. А за спиной снова кто-то орёт так, что вопль этот заставляет двигаться быстрее. Туда, где Тринкет. Пока ещё есть время. Пробегая несколько отсеков, он сталкивается с Каином, которого не получается вырубить несколькими ударами в живот и лицо. С ним пришлось повозится дольше, и получив несколько серьёзных травм, Эбернети всё же удается скрутить младшего Реддла.
- Поможешь найти Логана, - выплёвывает он, и тащит за собой постанывающее тело.
Он замечает её в углу последнего вагона, прижатой к стене каким-то ублюдком.
Дрожит, напугана, боится. Знаю, малышка. Знаю. Сейчас заберу тебя отсюда.
- Хеймитч! - вскрик, и это имя, чёрт возьми, не сравнится ни с одной интонацией, какую бы он мог слышать.
И единственное, что заставляет оторваться от воспоминаний, это резкое движение со стороны Каина. Ему хватило одной секунды. Секунда, Эбернети обезоружен и падает на пол. Секунда, и он целится в Тринкет, которую фиксирует тот ублюдок.
Младший Реддл настроен серьёзно. Поэтому Хеймитч, несмотря на разъедающую боль, выпрямляет плечи и, опираясь о стену, медленно поднимается. Бросает быстрый взгляд в сторону Эффи, которая теперь смотрит не просто со страхом - с ужасом, и делает шаг на встречу к Каю.
- Стой где стоишь, пёс, иначе твоя капитолийская сучка останется без головы.
- Отойди от неё, - рычание вырывается из горла, перекрывая желание закашляться. Воздуха не хватает даже для этого.
- Нужно было прикончить тебя ещё там, в Центре!
Губы Реддла кривятся в отвращении. И он целится уже в Эбернети.
- Я сказал, - хрипит Кай, заводя курок, - стой на месте!
Протяжный стон вырывается с горла ублюдка, когда Тринкет пробивает дырку в его стопе своим каблуком, и, разворачиваясь, заезжает кулачком в его челюсть, сбивая костяшки в кровь.
- Моя девочка! - успевает мелькнуть в голове Эбернети, перед тем, как Кай выхватывает из кейса старшего брата шприц с вакциной. Перед тем, как воткнулась игла куда-то в шею. Затем несколько ударов рукояткой пистолета в скулу и нос, от чего ему кажется, что больше в его голове не будет фраз, сложнее двух слов.
Чёрт. Чёрт возьми. Чёртчёртчёрт.
Он чувствует, как тяжёлый сгусток собирается в углу губ. Горький и мерзкий. Вот-вот сорвётся вниз, по подбородку. Чувствует, как губы окрашиваются горячей, почти чёрной, липкой кровью.
Хеймитч не сдерживает кашля, сплёвывает бордовую тягучую кровь. И наконец-то делает судорожный вдох.
Буквально физически чувствует выстрел, разрезавший его сознание на двое. Когда ему почти показалось, что он мёртв, Эбернети резко включился, потому что выпущенная пуля была предназначена не ему, а Тринкет.
Только не сдохни, Эбернети! Не сейчас. Не тогда, когда она возможно умирает.
Увидеть Тринкет не получается, зато Хеймитч видит стеклянный взгляд Каина и рухнувшее тело его брата перед Эффи.
Он только что спас её. Не ты, а чокнутый Логан!
Он был бы благодарен ему, и может быть успел бы сказать пару тёплых слов на прощание, вот только в голове снова начинает гудеть; одно ухо оглушено, будто погружено под воду, что сильно шумит. Эбернети отчаянно вцепляется в стену, и когда мокрые от крови пальцы соскальзывают, оставляя на прошивке вагона кровавый след, он всё же находит в себе силы вырвать из рук не менее оглушенного Кая пистолет.
Раздаётся ещё один выстрел и тело ублюдка, что выкручивал руки Тринкет, падает рядом с окровавленным Логаном.
Тринкет в два прыжка пересекает комнату, игнорируя содрогающегося в истерике Реддла-младшего, обнимает Эбернети.
- Всё хорошо, слышишь, всё будет в порядке, - шепчет она. Он делает шаг, комната делает два; тяжело опускается на пол, полна в силах стоять на ногах.
И пока Эбернети растирает кровь большим пальцем, проводя по ее сбитым костяшкам, опасаясь, что она могла сломать себе пальцы или кисти, Боже, он молился, чтобы ей было не больно.
В глазах на секунду темнеет. Моргает, заставляя себя собраться, а потом поднимает взгляд к лицу Эффи, но перед ним лишь размытые блики. В голове ни одной мысли, потому что разум уже стирается и похоже, что начисто!
Он ненавидит это чувство беспомощности. Ненавидит, когда опускает глаза к своим ладоням, а там везде кровь. Так много крови. У него всё лицо в крови. Губы, подбородок. Бровь рассечена. Волосы справа, ухо. И её ладони в его крови.
Он жмёт веки. Трёт переносицу. Машет головой. С силой сжимает руки в кулаки. Но это чувство не проходит, а кровь не исчезает. Алая, вязкая, с металлическим привкусом - кровь.