- Тогда держи голову выше и не дави бульдозером, - ответил он, прежде чем отпустить мою руку и пойти впереди меня.
Уставившись ему в затылок, я поправил костыли и поспешил догнать его. - Я не гребаный бульдозер.
Я завернул за угол, выслеживая силуэт моего отца, когда он проскользнул через еще одну двойную дверь и скрылся из виду.
Трахните мой член и эти кровоточащие костыли.
Он явно нарочно шел впереди меня. Он хотел попасть туда раньше меня, чтобы оценить ситуацию своим хладнокровным, бесчувственным, расчетливым способом, без того чтобы его упрямый сын мог все испортить.
Когда я, наконец, снова увидел его, стоящего на посту медсестер в дальнем конце длинного коридора, я ускорил шаг, используя силу верхней части тела, чтобы держаться на металлических перекладинах, заглядывая по пути в стеклянные окна каждой двери.
Я проходил мимо шестой двери налево, когда мое тело резко остановилось, а сердце екнуло в груди.
Шэннон лежала на кровати с закрытыми глазами, подложив руки под щеку.
Она лежала лицом к двери, и при виде ее мне пришлось остановиться и перевести дыхание.
Миллион и одна эмоция захлестнули меня, когда я увидел синяки на ее лице. Она была черно-синей до такой степени, что ее почти невозможно было узнать. Почти. Я бы узнал это лицо где угодно.
Я почувствовал это сейчас; глубокое чувство вины захлестнуло меня. Печаль на ее лице каждый раз, когда я привозил ее обратно в тот дом. Страх в ее глазах, когда я постучал в ее дверь в тот первый раз – и во второй, и в третий тоже. Она всегда была такой пугливой, такой скромной и услужливой. Она спрашивала разрешения практически на все. Ей никуда не разрешали ходить. Она однажды сказала мне об этом – сказала, что ее родители защищали ее. Но она все равно пошла со мной.
- Ты можешь спасти меня?
- Тебе нужно, чтобы я спас тебя?
- Ммм-хмм.
- Что здесь произошло? Откуда это?
- Мой отец.
Признаки были на лицо, были месяцами, а я просто сносил их бульдозером. Мои глаза были открыты, но я смотрел не в ту сторону. Я не слышал ее. Я не слушал. Я не уделял достаточно внимания. Я не понимал этого, я не видел намеков, я не мог слышать криков о помощи, но я слышал и видел их сейчас.
А теперь? Она лежала на этой больничной койке, потому что я поцеловал ее. Потому что я поцеловал ее до чертиков и втянул нас в неприятности. Так сказал Джоуи. Их отец сделал это, потому что она дурачилась со мной.
Мои мысли вернулись к Джоуи. Каждый раз, когда я встречал брата Шэннон, у него на лице был свежий синяк. Хотя я никогда не задумывался об этом дважды. Я только что отложил это в сторону и смахнул под стол. Бог свидетель, я проводил большую часть своего времени, залечивая раны. Но это? Мой отец был прав. Я никогда не мог понять этого.
Мое сердце бешено заколотилось в груди, рука задвигалась сама по себе, когда я протянул руку и со щелчком открыл дверь. Бросив быстрый взгляд на моего отца, который все еще был на сестринском посту, разговаривая с той, кто, как я предположил, была палатной сестрой, я толкнул дверь и проскользнул внутрь.
9
НЕ ПОДВЕДИ МЕНЯ
ШЭННОН
Громкий металлический лязг выдернул меня из беспокойного сна. Затем послышался скрежет стула по кафельному полу. Несколько неуверенных мгновений я не была уверена, где нахожусь. Какой-то части меня казалось, что я снова на своей кухне, поэтому я зажмурила глаза и приготовилась к удару. Когда это пришло в виде руки, накрывшей мою, я подняла голову и обнаружила, что смотрю в пару до боли знакомых голубых глаз.
- Привет, Шэннон.
Было ли это на самом деле?
Мне это показалось?
Дикое, беспорядочное биение моего сердца и тепло его рук на моих убедили меня, что я полностью проснулась.
Ошеломленная, я посмотрела вниз, туда, где моя рука была обмотана проводами и крепко обхватила его обеими руками, прежде чем снова встретиться с ним взглядом. - Привет, Джонни.
- Когда это мы вдруг поменялись местами? - Поддразнил Джонни. Его тон был легким, но глаза были темными и бурными. - Ты пытаешься украсть мой гром, Шэннон, как река?
Я выдавила улыбку. - Наверное, я хотела взять кое-что из этих лекарств для себя.
- Держись подальше от этих наркотиков. Они задурят тебе голову. - Он грустно улыбнулся мне, прежде чем оглядеться. - Итак, ты здесь одна? - На его лице отразилась глубокая хмурость. - Одна?
Я покачала головой. - Моя мать где-то здесь. Возможно, она курит на улице.
Джонни наклонился вперед и открыл рот, чтобы что-то сказать, но вовремя остановил себя. Выдохнув, он поджал губы и спросил: - Итак, когда ты отсюда выбираешься?
- Может быть, завтра, - ответила я с легкой улыбкой. - Или послезавтра.
Джонни натянуто кивнул, и я знала, что он хотел сказать что-то еще, но остановил себя. - Я не должен был здесь находиться, - сказал он затем, переводя взгляд обратно на меня. - По крайней мере, я так не думаю.
- Я рада, что ты здесь, - прошептала я. То, что он здесь, то, что я слышу его голос и вижу его лицо, что-то поселило глубоко внутри меня. Что-то встало на свои места, ощущение почти облегчения пробежало по моей коже, успокаивая что-то глубоко внутри меня. Я почувствовала, что я дома. Я знала, что это звучит безумно. Это было больше, чем безумие. Это было совершенно безумно, но я это чувствовала. Это было по-настоящему, грубо и подталкивало меня придвинуться ближе, быть еще ближе, удержать его.
В этот момент я почувствовала, как что-то выровнялось глубоко внутри моего тела, и когда это произошло, тяжесть, которую я ощущала, тяжесть в моем сердце и давление на плечи, просто исчезли.
- Я тоже, - хрипло ответил он.
- Итак, когда ты вернулся домой? - Спросила я, чувствуя себя хриплой и сбитой с толку.
- Этим вечером. - Он поднял мою руку и поцеловал костяшки пальцев. - Мне потребовалась вечность, чтобы вернуться к тебе.
Его слова вызвали дрожь, пробежавшую по моему телу.
- Я рада, что ты вернулся ко мне. - Я знала, что открываю себя для душевной боли, не говоря уже о мире боли, если он снова отвергнет меня, но я должна была это сказать. - Я действительно скучала по тебе, Джонни.
- Господи, Шэннон, я не знаю, что.. - Джонни сделал глубокий вдох, а затем поднес мою руку к своему рту. - Ты в порядке, - прошептал он, целуя тыльную сторону моей ладони, провода и все такое. Глубоко вдохнув, он положил мою руку на свою щеку и наклонился навстречу прикосновению. - С тобой ведь все будет в порядке, правда?
Кивнув, я обхватила его щеку рукой и прошептала: - Ты в порядке?
- Не спрашивай меня об этом. - Его голубые глаза прожгли дыры внутри меня так глубоко, что я почувствовала, что меня никогда не починить, когда он сказал: - Не тогда, когда здесь лежишь ты.
- Мне очень жаль.
- Не извиняйся. - Зажмурив глаза, он склонил голову, все еще прижимая мою руку к своей щеке. - Это я сожалею. - Он издал болезненный стон и подался навстречу моим прикосновениям, потираясь щекой о мою ладонь. - Мне просто нужно, чтобы с тобой все было в порядке, - прохрипел он. Его ресницы были такими густыми и опущенными, что я едва могла разглядеть синеву, спрятанную под ними. - Я знаю, что был полным придурком, когда пришел в себя после операции, и мне жаль. Мне так чертовски жаль, что я тебя оттолкнул. Мне было просто неловко и пристыженно... и я боялся тебя напугать, но я должен был помешать тебе уйти. Я должен был лучше справляться с собой. Я должен был попросить тебя остаться со мной. - Повернув лицо, он запечатлел поцелуй на моей ладони и прошептал: - Я хотел, чтобы ты осталась со мной.
Мое сердце пропустило удар. - Ты хотел?
- Я всегда хочу, чтобы ты оставалась со мной, Шэннон, - ответил он, явно взволнованный. – И если бы я просто наплевал на свои чувства и попросил тебя остаться, я мог бы предотвратить это...