- Послушай, просто немного поспи, и мы поговорим об этом утром, - ответила она, не глядя мне в глаза. - Тебе все еще нужно отдохнуть, Джонни. Ты бежишь на пустом месте.
У меня все было на исходе; пустой резервуар терпения. - Ма? - Я наблюдал за мамой, пока она шла к моей двери. - Ма, что она сказала?
- Поспи немного, любимый, - это было все, что она ответила. Она двинулась, чтобы закрыть за собой дверь, но остановилась как вкопанная. - О, чуть не забыла.. - Сунув руку в передний карман фартука, она достала маленький сложенный листок бумаги. - Я нашла это, когда стирала твою одежду из Дублина. -Вернувшись ко мне, она протянула мне газету. - Ты милый мальчик. - Улыбаясь, она погладила меня по щеке рукой, прежде чем повернуться к двери. - Я горжусь тобой, - добавила мама, прежде чем закрыть за собой дверь моей спальни.
Сбитый с толку, я развернул листок бумаги и уставился на него, чувствуя, как волна эмоций ударила меня прямо в грудь.
Шэннон, как река, будь, пожалуйста, моей подругой.
Контракт о дружбе.
Черт.
Аккуратно сложив письмо, я убрал его в тумбочку у кровати и вздохнул.
Все будет хорошо, мысленно молился я. Пожалуйста, будь в порядке, Шэннон, как река.
11
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
ШЭННОН
Я всегда чувствовала себя неуверенно. Большую часть своей жизни я пребывала в состоянии постоянного беспокойства, безуспешно пытаясь предугадать следующий неверный шаг, шаг, который принесет боль и несчастье.
Когда я стояла в дверях спальни моего детства в четверг днем, я чувствовала себя более взволнованной и сомневающейся, чем когда-либо прежде, потому что не могла предвидеть опасность. Я просто знала, что это где-то скрывается.
Мое тело было в состоянии повышенной готовности, инстинкт самосохранения в моей голове кричал мне, что я не в безопасности. Чувствуя себя беспомощной, я оглядела свою комнату и отметила, что она выглядела точно так же, как и всегда: маленькая, опрятная.
- Я куплю тебе кое-что новое, - объявил Даррен, обходя меня и ставя мою больничную сумку в изножье односпальной кровати. - Немного новой краски и занавески. Новое покрывало на кровать. Все, что захочешь, Шэннон. Просто скажи мне, какие цвета тебе нравятся, и я все сделаю.
Как насчет новой жизни? Или новой семьи? Или просто немного внутреннего покоя? - Все в порядке, - ответила я, горло все еще саднило и хрипело. - Мне не нужно, чтобы ты мне что-нибудь покупал. - Заставляя свои ноги двигаться, что давалось мне с трудом с тех пор, как я переступила порог ранее, я подошла к своей кровати и села.
Мои мысли автоматически переключились на воспоминание о том, как Джонни, растянувшись на моем матрасе, учил меня математике, и мои губы приподнялись. Но потом я совершила ошибку, взглянув на стену рядом с дверью, и мое единственное приятное воспоминание об этом доме растворилось в воздухе, сменившись воспоминанием о том, как мой отец швырнул меня о стену с такой силой, что моя голова оставила вмятину в штукатурке. В то время мне было семь лет, и я отказалась отдать деньги на святое причастие. Это была ошибка. За которую я заплатила и своими деньгами, и своим телом.
- Ты в порядке? - Спросил Даррен, отрывая меня от мрачных мыслей. - Шэннон?
- Где все? - Спросила я, отогнав воспоминания.
- Мальчики у няни, - объяснил он. - Я не смог взять их с собой, чтобы забрать тебя, а мама на занятиях, которые организовала Патриция.
Патриция - социальный работник, приставленный к нашей семье, а класс - группа по воспитанию детей.
Я чуть не закатила глаза от этой мысли. Чему они собирались ее там научить? Не позволять мужу бить своих детей? Не убегать на несколько дней и не оставлять своих детей без еды? Не укладываться неделями в постель и не бросать нас на произвол судьбы?
Все это должен был подсказать ей здравый смысл.
Конечно, социальные работники всего этого не знали. Им преподнесли фразу "бедная, избитая жена отчаянно пытается обезопасить своих детей", которую Даррен заставил нас репетировать до посинения. Я съежилась при мысли о том, как он сформулировал эту фразу для младших мальчиков. Они, должно быть, чувствуют себя такими растерянными.
Она такая же жертва, как и все мы, сказал Даррен. В какой-то степени я была с ним согласна, или, по крайней мере, привыкла. Но в жизни наступил момент, когда я перестала оправдываться перед своей матерью, и это время пришло и ушло несколько месяцев назад.
- Ты хочешь поговорить? - Спросил Даррен, зависнув в дверях. - О папе?
Я покачала головой.
- Ты уверена?
Я непонимающе уставилась на него. Я не была уверена, чего он ожидал от меня. Довериться ему? Я так и думала. Он был таким же незнакомцем для меня, как и бесчисленные авторитетные фигуры, с которыми я была вынужденв аразговаривать. Лгать.
- А как же Джоуи? - Я задала вопрос, который был для меня самым важным. - Где он?
Даррен тяжело вздохнул. - Я не знаю.
- Ну, он был дома? - Спросила я, мой тон стал жестче от моего возмущения. - Он спал здесь с тех пор, как ты вернулся?
Он покачал головой. - Не видел его с тех пор, как попала в больницу.
- Ты звонил его девушке? - Спросила я, чувствуя, как бешено колотится мой пульс. - Ты не знаешь, он с Ифой?
- Джоуи сам себе хозяин, - ответил Даррен. - Он взрослый. Ему больше восемнадцати...
- Едва ли, - выдавила я. Их устраивало отсутствие Джоуи. Без Джоуи все вернулось бы на свои места. Джоуи был осложнением, с которым ни мама, ни Даррен, казалось, не хотели иметь дела. - На Рождество ему исполнилось восемнадцать, и он все еще учится в школе. Вряд ли это делает его взрослым.
- Шэннон, если он хочет остаться в стороне, я ничего не могу с этим поделать.
- Он не хочет оставаться в стороне, Даррен, - огрызнулась я. Мы все были продуктом нашего окружения. А Джоуи? Джоуи разозлился. - Он не хочет находиться с ней в одном доме!
- Ну, нравится ему это или нет, но так случилось, что она его мать, - огрызнулся Даррен. - У него есть комната в этом доме, если он этого захочет. Дверь для него всегда открыта. Это его выбор, если он хочет действовать, а не сотрудничать. Я не могу заставить его остаться.
- Действовать? Не сотрудничать? - Я сузила глаза и подавила желание закричать. - Он делает это, потому что ему больно, и никто его не слышит. - И особенно ты!
- Тогда ему нужно сесть и рассказать о том, что он чувствует, - простонал Даррен. - А не бегать вокруг, стуча кулаками по своей окровавленной груди. - Он провел рукой по своим темным волосам, явно расстроенный. - Я хочу помочь ему, Шэннон. Я хочу. Но я не смогу этого сделать, если он не позволит мне.
Я открыла рот, чтобы ответить, но вместо этого просто покачала головой.
Не было смысла продолжать этот разговор. Даррен не понял. Он либо не мог, либо не хотел смотреть на это с точки зрения Джоуи, и я больше не тратила свою энергию, пытаясь убедить его.
- Ты подводишь его, - прошептала я, не в силах остановить поток слов, - Так же, как и они.
- Шэннон. - Даррен вздрогнул, как будто я физически ударила его, и, думаю, так и было – если говорить правду. - Я здесь ради всех вас, - выдавил он. - Ради всего, что вам нужно. Днем или ночью.
Да, все мы, кроме Джоуи.
- Тогда могу я воспользоваться твоим телефоном? - Спросила я, уже зная ответ, прежде чем задать вопрос. Сузив глаза, я добавила: - Ты сказал, что будешь рядом, если мне что-то понадобится. Что ж, прямо сейчас мне нужно позвонить.
Мой брат напрягся. - Если это для того, чтобы позвонить ему, то нет. Ты слышала маму.
Мне не нужно было уточнять, кого он имел в виду. Мы оба знали, что он имел в виду Джонни. - Тогда могу ли я получить свой собственный телефон?
Даррен раздраженно вздохнул. - Шэннон, прямо сейчас нам нужно сосредоточиться на семье. Социальные работники дышат нам в затылок, а полиция - в задницу. Нам не нужны лишние хлопоты. Я знаю, ты считаешь, что мы несправедливы, но пока так и должно быть.