- С нетерпением этого жду, - саркастически протянул я, прежде чем повернуться к папе. - Теперь мы можем идти?
- Еще раз спасибо, что пришли к нам раньше обычного, доктор, - добавил папа, засовывая документы в портфель. - Это его первый день возвращения после Пасхи, и он изо всех сил стремится попасть в школу. - Тон отца был пронизан юмором. - Очевидно, его мать вырастила отличника.
- Это не проблема, мистер Кавана, - ответила она, понимающе улыбаясь. - И с Джонни всегда приятно, но я уверена, что у него есть какие-то неотложные дела в школе.
- Я уверен, что так и есть, - ухмыльнувшись, согласился папа.
Иисус Христос...
С трудом поднявшись, я направился к двери, уже почти закончив со всей этой кровоточащей массой, когда доктор крикнула: - О, пока я не забыла – эякуляция теперь должна быть в порядке, Джонатан.
Какого хрена?
Я обернулся и уставился на нее с разинутым ртом. - Придешь еще?
Доктор ухмыльнулась мне – она на самом деле чертовски ухмыльнулась мне – прежде чем несколько раз прочистить горло.
Она смеялась надо мной?
Она выглядела так, как хотела.
- Боль, которую ты испытывал, больше не должна быть проблемой, - сказала она вместо этого, ободряюще улыбнувшись мне. - Ты можешь идти.
- Э-э-э... - Я почесал в затылке, чувствуя неуверенность в том, как справиться с только что обрушившимся на меня унижением. - Это, э-э... спасибо?
- Ты это слышишь, сынок? - Папа рассмеялся, хлопнув меня рукой по плечу. - Доктор сказала, что ты снова можешь потянуть за яйца.
Трахните.
Мою.
Жизнь.
-У тебя есть все, что тебе нужно? - Спросил папа меньше чем через час, когда подогнал машину как можно ближе к главному входу в Томмен, насколько это было физически возможно. - Твои книги? Твой телефон? Твой бумажник? Твои...
- Мои яйца? - саркастически предположил я. - Господи, папа, я ожидал такого властного дерьма от мамы, но от тебя? - Я покачал головой и отстегнул ремень безопасности. - Это очень быстро надоедает.
- Я слишком властный, чтобы отвозить тебя на обследование и в школу? - Его тон был пронизан юмором. - Вау, это что-то новенькое.
- Нет, она властная, - парировала я. - Тебя просто выпороли за то, что ты согласился с ней.
- Она моя жена, - задумчиво произнес он. – Твоя мать может выпороть меня любым способом, каким захочет...
- Просто остановись! - В ужасе я задохнулся. - Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, - огрызнулся я, распахивая дверцу машины. - Я хочу вернуть свою жизнь. Ты меня слышишь? Я хочу, чтобы вы с мамой отцепились от меня и дали мне немного гребаной передышки.
Папа ухмыльнулся. - Ах, снова быть молодым и гормональным.
- Я не знаю, почему ты смеешься, - прошипела я. - Я говорю серьезно.
- Это касается Шэннон Линч, - сказал папа, и черты его лица стали серьезнее. - Потому что мы с твоей матерью согласны, что для тебя лучше держаться подальше от ее семьи.
Конечно, речь шла о Шэннон Линч. В последнее время все в моей жизни, казалось, было сосредоточено вокруг этой девушки. Я не мог выбросить ее из головы, и я не мог видеть ее, потому что мои родители вбили себе в голову идиотскую идею, что они могут указывать мне, что делать.
Если не считать нескольких жалких текстовых сообщений, отправленных с телефона моей матери, когда она стояла к нам спиной, и еще нескольких неотвеченных звонков, я не разговаривал с Шэннон с прошлой недели, если быть точным, семь дней, и я сходил с ума.
Я чувствовал себя ублюдком, просто оставив ее там и не возвращаясь, но я точно не мог пройти пешком пятнадцать миль от своего дома до ее. Я тоже не умел водить, и я потерял свои привилегии Гибси за то, что заставил его отвезти меня туда в первую очередь.
Другими словами, я застрял в своем доме на прошлой неделе, теряя рассудок и утопая в беспокойстве. Единственный раз, когда я выходил из дома, это были занятия физиотерапией и плаванием, но это не было продуктивным, потому что я не мог сосредоточиться ни на чем, кроме девушки, которую я оставил позади.
- Потому что ты принимаешь за меня решения, которые не в твоем праве принимать, - возразил я, возвращаясь к настоящему.
- Мы никогда не говорили, что тебе нельзя видеться с девушкой, - спокойно сказал он. - Тебе просто не разрешено видеться с ней там.
- Это шутка, - выплюнул я, чувствуя сейчас такую же ярость, как и на прошлой неделе, когда они усадили меня излагать закон. - Ее мать, может, и чокнутая, но вы с мамой - вторая половинка.
- Мы пытаемся защитить нашего сына, - спокойно заявил он. - Мы принимаем во внимание твои интересы, а твои интересы заключаются в том, чтобы держаться подальше от этой семьи. - Ухмыльнувшись, он добавил: - Я также пытаюсь уберечь твою мать от тюремной камеры.
Я поморщился, вспомнив о том ужасном повороте событий в палисаднике Линча на прошлой неделе и о том, как мама была так близка к тому, чтобы избить миссис Линч. Мать Шэннон осыпала меня дерьмовыми угрозами и обозвала несколькими отборными именами. Этого было достаточно, чтобы мама превратилась в истекающего кровью Флойда Мейвезера.
- Ты же знаешь, какой становится мама, когда дело касается тебя, - добавил папа. - Она - фейерверк, сынок. Доверься мне.
- Да, но мне не нужно, чтобы кто-то защищал меня, - проворчал я.
- Я думаю, что да.
- Ты ошибаешься.
- Может, и так, - предположил он, сводя меня с ума своим подходом адвоката дьявола к каждому гребаному разговору. - Но в данных обстоятельствах риск стоит вознаграждения.
В данном случае риск был вызван моим возмущением. - И какова же награда?
- Ты держишься подальше от неприятностей.
Иисус Христос...
Разозлившись, я вылез из машины и схватил свою школьную сумку. - Я могу сам принимать решения. - Перекинув сумку через плечо, я взял свой костыль. - И я это сделаю.
25
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ТОММЕН
ШЭННОН
Прошло больше недели с тех пор, как я в последний раз видела Джонни.
Я, честно говоря, не винила его за то, что он не вернулся в мой дом, потому что даже если бы каким-то божественным чудом он все еще хотел меня видеть, я сомневалась, что его родители позволили бы ему. Мистер и миссис Кавана теперь должны были ненавидеть меня. Если бы мой сын крутился рядом с девушкой, чьи родители были сумасшедшими, я бы тоже возненавидела себя. Я бы хотела, чтобы мой сын держался как можно дальше от меня, насколько это в человеческих силах.
В первый день я перечитала четыре сообщения, которые он прислал мне, пока батарейка в его телефоне не села. Я не могла зарядить его, потому что ни у кого из нас не было совместимого зарядного устройства для телефона, поэтому я просто сидела там, думая о его словах до посинения.
Я никуда не уйду. И я это имел в виду. Я обещаю. x
Просто напиши мне, когда проснешься, дай знать, что с тобой все в порядке. x
Я скучаю по тебе. x
Ты можешь позвонить мне? Могу я позвонить тебе? Ты можешь поговорить? x
Телефон зазвонил именно в тот момент, когда он умер у меня в руках. Цунами опустошения, охватившее мою грудь, когда я смотрела на пустой экран и желала, чтобы он вернулся к жизни, было мощным.
Он больше не включался, и с тех пор я больше не слышала от Джонни ни слова.
Это было шесть дней назад.
Однако Джоуи вернулся домой, и я почувствовала себя немного менее одинокой в этом доме. Он даже пошел со мной на обследование в больницу, к большому разочарованию Даррена. Мальчики были счастливее - ну, по крайней мере, более довольны. Я предположила, что они чувствовали то же, что и я: рядом с Джоуи было безопаснее. Он остался, что было одновременно и благословением, и проклятием, потому что исходящее от него напряжение было почти невыносимым. Честно говоря, от меня исходило какое-то собственное напряжение, и все это было направлено на мою мать, с которой я не сказала ни единого слова с той ночи, когда Джоуи помог ей лечь в постель.