— Все наши просьбы я изложила в просьбе о посадке. — Девочка откинула со лба светлую прядку. Вздохнула. — Что-нибудь получится?
— Возможно.
— Я буду очень благодарна, капитан.
— Это мои обязанности по отношению к любому гражданину Империи. — Легкая сухая нотка будто давала понять — «не вздумай предложить взятку».
Девочка кивнула.
— Что вы собираетесь делать с телом? — спросил Огарин.
— Выгрузим. Холодильник у нас небольшой. Вы можете похоронить Анастасиса на местном кладбище?
— Вероятно. Здесь православная община, но они довольно терпимы к иноверцам. Тебя не смущает, что тело будет покоиться вдали от Терры?
— Это только прах, — презрительно бросила девочка. — Что еще с ним делать? Минутку.
Она легко взбежала по лесенке, исчезла в корабле — и вход сразу заволокло туманной дымкой.
— Хорошая яхта, — сказал Огарин. — Если проживу лет пятьсот без особых расходов, так обязательно такую куплю.
— Через пятьсот лет — это будет дешевое старье, — встрял я.
— Ага, — согласился капитан, раскуривая трубку. — Как раз подешевеет настолько, что у меня хватит сбережений.
— Регата — дорогая забава, — рискнул заметить я.
— Мудро ты сказал, Лешка, мудро.
Я понял, что он снова насмехается, и замолчал.
— Не дуйся, — бросил Огарин. — Знаешь, что такое школа «Дочерей Кали»?
— Нет.
— Элитный колледж для девочек. Расположен на Терре, где-то в Гималаях, ну, есть такие горы, высокие. Туда отдают девочек в возрасте около полугода. И забирают в десять лет.
— А зачем так рано отдают? — удивился я. Обида вылетела из головы.
— С ними проводят серию возвышающих операций, процесс довольно долгий… Это не вмешательство в генотип, как у суперов, по наследству не передается, поэтому и не запрещено. Плюс своеобразное воспитание, очень разностороннее. В итоге…
Огарин помолчал.
— В итоге получаются такие вот милые девчушки. Их возвращают родителям — и те могут не заботиться о телохранителях.
— Их учат защищать?
— Убивать их учат. Эта девочка способна положить весь наш гарнизон при некоторой толике удачи. Никакой эмоциональной слабости, никаких колебаний — она не воспринимает чужую боль. При этом привязанность к родителям и членам семьи — чудовищная, закрепленная на рефлекторном уровне. Мир четко разделен на своих и чужих. Реакции превосходят человеческие, боевая подготовка превосходит ту, что дают любые военные колледжи. В основном — рукопашный бой, террор, подавление психики. Такие девочки дорого стоят, Лешка. Это вложение капитала, и очень прибыльное.
— Ей же в куклы играть! — запротестовал я. Конечно, у нас, например, приняты ранние браки, лет в тринадцать-четырнадцать, но девочке же всего десять!
— Она может имитировать игру в куклы, — спокойно ответил Огарин. — Очень правдоподобно, ты никогда не поймешь подвоха, пока оторванная рука куклы не окажется просунутой в твое дыхательное горло. Это очень любопытный колледж. Нас туда возили, на бал. Нам… нам не понравилось то, что мы увидели. Даже нам.
— Врешь ты все, — не выдержал я. — Не верю.
— Я над тобой частенько подсмеивался, — сказал Огарин. — Но не так. Император одно время хотел прикрыть «Дочерей Кали», но на него надавили. Кончилось тем, что в программу обучения ввели верность Императору и человеческой расе.
Я смотрел на яхту, пытаясь соотнести услышанное и кудрявую девочку в комбинезончике.
— А если она слышит то, что ты говорил?
— Ну и что? Они прекрасно знают, что из них сделали. Другой вопрос, как к этому относятся.
— Не верю, — упрямо повторил я.
— Как угодно.
Огарин выпустил облачко ароматного дыма. Вздохнул:
— Вселенная огромна, Лешка. Чудовищно огромна, человеческого разума не хватит, чтобы представить все разнообразие заселенных миров. Есть планеты, где само понятие войны и насилия практически забыто. Они поступились значительной частью своего суверенитета ради благоденствия под крылом имперских сил. Есть маленькие колонии вроде вашей, где удаленность от цивилизации и малочисленность населения приводят к пасторали бытия. Но большинство миров пропитано агрессией — в той или иной мере.
— Ты все о том, стоит ли мне уезжать? — сообразил я.
— Конечно. Я понимаю, ты киснешь здесь, но, Лешка, лучше быть кислым, но живым.
— Да нет у меня никакого шанса отсюда убраться! — выкрикнул я.
— Есть, — отрезал Огарин. — Теперь есть.
В этот миг в люке яхты показались два маленьких силуэта, тащивших что-то длинное, затянутое в блестящую синтетическую ткань. Первой шла девочка, пятилась, без особого напряжения тащила свой груз… нетрудно было догадаться какой.
Вторым шел мальчишка, немного постарше ее. Темноволосый, худощавый, глаза большие, настороженные. В отличие от девочки он был в пилотажном костюме, причем сшитом аккуратно, по размеру. В полной тишине дети спустились по лесенке, опустили зашитое в ткань тело на плиты.
— Артем Эйко? — спросил Огарин.
Мальчик кивнул.
— Что в мешке?
— Анастасис Эйко, бывший капитан корабля. — Мальчик ответил почти так же спокойно, как и его сестра. Очень-очень тихо, глядя себе под ноги. То ли застенчивый, то ли переживает сильнее сестры.
— Причина его смерти?
— Неосторожное обращение с оружием. — Мальчишка поднял голову, чуть прищурил глаза. Девочка усмехнулась.
— Эн, прошу прощения, но я обязан выполнять предписанные формальности, — сухо сказал Огарин. — Я думаю, вам стоит порадоваться, что я свел их к минимуму?
Девочка сразу посерьезнела.
— Да, господин комендант. Конечно. Когда мы можем продолжить путь?
— Как только найдете желающего принять участие в регате. — Огарин усмехнулся. — Если я правильно понял, правила требуют, чтобы экипаж состоял из трех человек?
Он улыбался все шире и шире, ситуация явно доставляла ему удовольствие.
— Да. — Девочка нахмурилась.
— Вся беда в том, что это маленький и патриархальный мир. — Денис развел руками. — Найти здесь человека, который решит отправиться в путешествие через полгалактики, достаточно сложно. А чтобы он еще согласился лететь под командованием десятилетней девочки-убийцы…
Эн вздрогнула.
— Капитан, вы забываетесь!
— Ничуть. В мои обязанности входит безопасность колонии и ее граждан. Поэтому я считаю нужным предупредить всех колонистов о том, что представляет собой ваш экипаж.
— Я вовсе не настаиваю на командовании кораблем! — выпалила девочка. Скорость, с которой она принимала решения, и впрямь была поразительной для ребенка. — Пусть командует кто-то другой! А мы с Артемом готовы лететь пассажирами. Правда?
Артем послушно кивнул. В этой паре он играл не первую роль, хоть был и старше, и мальчишкой.
— Малышка, повторяю, это тихий патриархальный мир. — Денис покосился на меня. — Здесь никто не умеет управлять подобными кораблями. И мало кто отсюда рвется. Вот разве что Лешка хотел.
Я наконец-то был удостоен внимания. Да еще какого!
Через мгновение Эн Эйко почти висела на мне, обняв и заглядывая в глаза. На ее ресницах дрожали слезы.
— Помогите нам! Пожалуйста! Папа все деньги вбухал в этот корабль, он так хотел выиграть регату! И мы выиграем, у нас лучший корабль, нас никто не догонит, честное слово! Мы с Артемом все сделаем сами, мы умеем пилотировать. А вы просто с нами летите, ладно? И четверть приза — ваши!
— Это большие деньги, — согласился Денис. — Очень-очень. Хватит на такую же яхту, аТан, да еще и останется.
— Пожалуйста! — взмолилась девочка. — Ну пожалуйста, пожалуйста!
Только что она была холодной, сдержанной, уверенной в себе. А сейчас — обычный ребенок, подпрыгивающий на месте от нетерпения, с мокрыми от слез щеками.
— Вы полетите с нами? — спросила девочка.
Я глянул на Огарина.
Вечно у меня что-то не так с удачей. Вроде бы и поймал ее за хвост, да еще там, где ждать ничего не приходилось. Но тут же — облом.
— Я еще с ума не сошел, — сказал я, осторожно отлепляя от себя руки девочки. Ощущение было странное — словно она позволила мне отцепить себя, а вовсе не уступила силе. — Извини, детка, но я с вами не полечу.