- Рабыня, рабыня! - зарычал на меня Дразус.
- А разве Вы не заставляете женщин отреагировать точно также? – возмущённо спросила я. - Вспомните девушек в тавернах, девушек на циновках, девушек, брошенных к Вашим ногам, в качестве дара гостеприимства, в доме друзей?
- Да, - сердито признал он. - Я заставлял их унижаться и кричать!
- И почему, в таком случае, - поинтересовалась я, - Вы должны возражать, когда другие мужчины вынуждают меня реагировать на их прикосновения точно также?
Он пристально посмотрел на меня. И сколько же страсти и ярости бушевало в его взгляде.
- Чем я отличаюсь от других? – спросила я.
- Очевидно ничем, - признал он.
- И я тоже так думаю!
- Но они - рабыни, - заметил Дразус.
- Так, и я тоже! – напомнила я ему.
- Но я-то надеялся, что Ты могла оказаться чем-то большим! – вдруг крикнул он.
- Чем? – удивлённо спросила я.
- Свободной женщиной, - объяснил Дразус Рэнциус.
- Я уже была свободной женщиной, - сморщилась я. - Не стоит восхвалять их при мне!
- Ты, что решила плохо отозваться о свободных женщинах?
- Нет, - ответила я, - Но только потому, что не хочу оказаться под плетью!
Он впился в меня своим взглядом.
- Посмотрите на меня. Я раздетая и связанная перед Вами! Вы что, вправду предпочли бы, чтобы я была свободной женщиной?
- Нет, - признал мужчина, и моя кровь почти застыла в моих жилах.
- Вы уверены? – шепнула я.
- Да, - сердито ответил он.
- И это потому, что я - в тысячу раз важнее любой свободной женщины, - объяснила я – для обоих, и для мужчины и, в моей душе и в моих чувствах, для меня самой.
- И кто же Ты, в таком случае? – поинтересовался мой господин.
- Я - рабыня, - просто ответила я.
Дразус угрюмо смотрел себе под ноги
- Вы мужчины, ведёте себя странно, Вы берете свободных женщин в свободные партнёрши, но при этом мечтаете о рабынях. Вы даже мечтаете о свободной женщине как рабыне. Впрочем, я сомневаюсь, что любой гормонально здоровый мужчина не хочет нас как рабынь. Если он этого не хочет, то подозреваю, что у него что-то не в порядке с воображением. Неужели, Вы думали, что результатом Ваших размеров и силы, Вашей энергии и быстроты не станет Ваше господство? Неужели Вы решили, что всё это всего лишь некий пугающий, необъяснимый, статистический перекос? Разве Вы не можете разглядеть законов природы? Неужели это так трудно рассмотреть? Как, по-вашему, почему мужчины делают из нас рабынь, и надевают на нас ошейники? Да потому, что они хотят нас как рабынь. И почему Вы думаете, мы становимся такими превосходными рабынями? Да просто мы уже ими рождаемся.
- Но ведь, если я займу своё место согласно законам природы, -заметил он, - то, очевидно, Тебе придётся встать на своё.
- Кажется, что я уже там, Господин, - намекнула я, демонстративно подёргав верёвки.
Дразус Рэнциус с интересом смотрел на меня.
- Я нахожусь на своей ступени, - сказала я. – Осталось совсем немного, необходимо, чтобы и Вы поднялись на свою.
- У Тебя даже нет имени, - напомнил Дразус.
- Возможно, если это понравится Господину, он даст мне имя.
- Похоже, мне и правда стоит как-то назвать Тебя, - пробормотал он. -Несомненно, было бы удобнее приказывать и подзывать Тебя, если бы у Тебя было имя.
- Да, Господин, - поддакнула я.
Конечно, это имя было бы ничем иным как рабской кличкой. Такие имена, как и ошейники, рабыни носят вне зависимости от их желания. Некоторые рабовладельцы полагают, что такие клички, являются чем-то вроде голосового поводка. Произнесение клички, как внезапный рывок поводка, немедленно приковывает внимание рабыни к хозяину и его желаниям. В любом случае, рабское имя, и знание того, что это - именно рабская кличка глубоко впечатывается в сознание рабыни. Кроме того, конечно, это -единственное имя, которое у неё есть.
Он вновь отвернулся от меня.
- Вы всё ещё не решаетесь принять меня такой, какая я есть, полной рабыней, не так ли? – спросила я.
- Возможно, - проворчал Дразус Рэнциус.
- Если Вы желаете, - сказала я, - относитесь ко мне как презираемой закованной шлюхе. И Вы обнаружите, что я хорошо отвечу Вам в этой роли.
Он порывисто обернулся ко мне, и спросил:
- А Ты думаешь, что я Тебя не презираю? – поинтересовался Дразус.
- Господин? – вздрогнула я это его пронзительного взгляда.
- Я презираю Тебя, - сердито произнёс он, глядя в окно - за Корцирус, за твою бессмысленность, за твою мелочность и жестокость, за то, что Ты – это Ты, и за то, что Ты сделала со мной.
Я сжалась в своих путах.
- И за то, что Ты невыносимо красива, - добавил он, после паузы. – За то, что Ты мучительно желанна!