Если сестра царицы не была царской дочерью, то таковою не была и она сама. Это, конечно, не означает, что Амен-хотп IV и Нефр-эт не были родственниками. По всей видимости, они были даже близкими родственниками. Когда еще не были выяснены отличительные признаки голов Амен-хотпа IV и Нефр-эт,[ 10 ] их, случалось, путали, а иногда это происходит и сейчас. Удивляться тому не приходится, потому что сходство действительно велико. У обоих утонченные худощавые лица с тяжелыми веками и нежно очерченным носом, черепа с выступающим затылком, длинные, тонкие шеи. То, что отличает голову царя от головы царицы, — это узкость лица, пухлые губы, отвислый подбородок и выгнутость назад шеи (у царицы шея выгнута вперед). Но эти отличия ни в коей мере не нарушают общего сходства. Амен-хотп IV и Нефр-эт были родственниками, но такое родство никак не объясняет необыкновенного положения царицы.
Объяснение дают сами солнцепоклоннические памятники. Они непрестанно восхваляют обаяние Нефр-эт и ее способность внушать любовь к себе. Она — «прекрасная ликом, приглядная в (головном уборе из высоких) двух перьев» (ЕА II: VII, ЕА V: IV, XXVII, XXIX, строка VII = TTA: 104), «умиротворяющая Йота голосом сладостным, своими руками приглядными со гремушками» (во время храмовой службы, ЕА VI: XXV, строки 21-23), «сладостная голосом во дворце» (ЕА V: XIII) и вообще «та, слыша голос коей ликуют» (ЕА V: XXVII, ср. XXIX, строка VII [= ТТА: 104] и XXXI, строка X). Она — «владычица приязни» (ЕА III: VI, ЕА IV: XXXI, ЕА V: XXIX = TTA: 104, строка VIII, ТЕА: XII 1, 2), «сладостная любовью» (ЕА III: VI, ТЕА: ХН 1, 2), «большая любовью» (ЕА V: XXIX = TTA: 104, строка VIII, ср. AJSLL XXV: 71), «большая любовью в доме Йота» (JEA XVII: XXIV-XXV, HTES VIII: XXVI = 29). «Восходит Йот, чтобы дать ей пожалование (т. е. благорасположение), умиротворяется он, чтобы умножить любовь ее (т. е. к ней)» (ЕА IV: XXXI). Она не только «жена царева великая, возлюбленная его» (passim), но и «[л]юбимая владыки обеих земель» (ЕА IV: XXXIV), «т(а), образом кое(й) доволен владыка обеих земель» (ЕА V: XXIX = TTA: 104, строка VIII, ср. ЕА V: XXXI, строка X), «омывающая (т. е. радующая) сердце царя в доме его, т (а), сказанным кое(й) всем довольны» (ЕА II: VII).
Однако все уверения и похвалы, в которых вдобавок немало условности и лести, бледнеют перед собственным свидетельством царя о его великой любви к царице. В те годы, когда основывалась новая столица, царь принес солнцу клятву о его новом городе, полную зароков и обетов, принес ее в самой торжественной обстановке и затем увековечил в разных местах на скалах вдоль городских рубежей. И, принося такую клятву, фараон клялся своим отцом-солнцем и своею любовью к жене и детям: «(Как) живет отец мой Ра-Хар-Ахт, ликующий в небосклоне в имени своем как Шов, который (есть) Йот, (кому) дано жить вечно вековечно, (как) услаждается сердце мое женою царевой да детьми ее, (из) которых (да) дастся состариться жене царевой великой Нефр-нефре-йот Нефр-эт — жива она вечно вековечно! — за эту тысячу тысяч лет, (в течение коей) была (бы) она под рукою фараона — жив, цел, здоров! (и да) дастся состариться дочери царевой Ми-йот (и) дочери царевой Мек-йот, ее детям, (тем временем как) были (бы) они под рукою жены царевой, их матери, вековечно вечно!..» (ЕА V: XXVII-XXVIII).
Не менее живым свидетельством великой любви фараона к Нефр-эт и необыкновенной задушевности их отношений могут служить многочисленные изображения, эти отношения увековечившие. Взятые в своей совокупности, подобные изображения представляют нечто необычное, свежее в многовековом развитии египетского искусства.
В дворцовом покое сидит на скамейке царь, а у его ног на большой подушке — царица. Рядом одна маленькая царевна ласкает другую. Три царевны постарше стоят между родителями, и одна из них заигрывает с малышкой, которую держит мать (JEA VII: II = ИДEг: 369). Царская семья собралась в дворцовом покое. Теперь оба супруга сидят на скамьях. Царь поднял и целует в губы старшую царевну. На это обращает внимание матери вторая дочь, сидящая у нее на коленях. Третья царевна, совсем младенец, став на руку царицы, тянется за подвескою ее венца (BPh1: 157 = Eg: 183 = ЕИВАIV: 20 = Ег: 228 = BPh2: 184 = ARK: XXVIII = SA III: 313 = KEAZ: 14-15 = Eph: 84-85 = NKAP: VIII = BiPh: против 208 = EgPh: XV B = ZCEER: против 177 = ZZR: против 128). Царь дарит серьги старшей дочери. Вторая опять сидит на коленях у матери, третья же, стоя на них, ласкает мать (MDOGB LII: 27 = PKN: I = AeKHK: XIV = RID: 49 = ИДЕг: 349 = GМААе: XVII = ТSТ: 24, ср. IKG: XXIV 10 = MDOGB LVII: 5 = PKN: 16). Иной раз царица сама забирается на колени сидящему в кресле супругу, прихватив своих маленьких дочерей (ТЕА: 1 16). Четыре царевны стоят перед креслами царской четы и навевают ей веерами прохладу. Царь обнимает царицу за плечи, она облокотилась о его колени и, обернувшись к нему, говорит что-то, указывая на детей (ЕА III: XVIII). Вечером при мерцающем свете светильника в увитой цветами садовой беседке царица наполняет мужу чашу, а дочери идут к нему с подношениями (ЕА II: XXXII). На прогулке Нефр-эт подносит плоды и цветы фараону (DAeS II: LXXXIII = BPh2: 185 = JEA XIV: XIV = OeA: между 114 и 115 = ВНеф: XXXIII = FAAe: LXVII и во множестве других изданий). При случае она повязывает ему ожерелье, вплотную приблизив лицо к его лицу, как если б для поцелуя (АВКК XXXIV: 138 = ZAeSA LII: 77 = ABPS XL: 61-62 = PKN: 26 = KEA II: V = ARK: XXII = AeKHK: XVa = RID: 41 = ИДЕг: 371 = ВНеф: XLI = ZZR: против 128). Так же сблизившись лицами, словно намереваясь поцеловаться, едут оба на колеснице вместе с маленькою царевною, погоняющей прутиком коней. Так они едут в храм (ЕА III: XXX-ХХХII + ХХХII А), из храма на городские заставы (ЕА IV: XX = XII С) и от одной заставы к другой (ЕА IV: XXII = XLI). Но вот настал горестный день для царской семьи: скончалась вторая царевна. Она лежит еще дома. Родители стоят у ее изголовья. Правые руки скорбно заломлены вверх, левой рукою царь сжимает левую руку жены между локтем и кистью (MSECAE I: VI [= ИДЕ: 141 = ИДЕг: 367 = ВНеф: 82 = VMPh: 153 = ZZR: 45], VII-VIII). Затем всем семейством плачут перед изваянием почившей, установленным на возвышении посреди зелени, — отец, мать, сестры в одеждах, приспущенных с одного плеча, бурно выражают свою скорбь по умершей (MSECAE I: X-XIII). Необыкновенно задушевный смысл подобных изображений давно отмечен наукой.
Одна уже наружность Нефр-эт могла очаровать фараона, знавшего ее, вероятно, с детских лет. Любовь Амен-хотпа IV к Нефр-эт при общем его самовлюбленном, царепоклонническом умонастроении вполне объясняет то необыкновенное положение, которое царица заняла рядом с ним. И можно думать, что эта любовь возрастала с годами. Еще в Нэ за «замалчиванием» царицы последовало все более и более частое появление ее на памятниках (см. § 70-73). Если на первичных пограничных плитах Ax-йот (см. § 41) царь клянется своим солнцем особенно пространно, то клянется только им одним, а не им и любовью к царице и детям, как на вторичных и третичных плитах (см. § 41). Начало клятвы на более поздних плитах было приведено выше, на первичных же плитах оно звучало так: «(Как) живет отец (мой) Ра-Х[а]р-Ах[т], [л]икующий в небосклоне в [имени своем] как Шов, [ко]тор[ый] (есть) Йо[т], Йот большой жизнью, начавший (первым) жизнь, зеленеющий жизнью, мой отец — — — мой оплот в тысячу тысяч локтей, моя память на вековечность, мой свидетель этому на вечность, образовавший себя сам руками своими — не познал его мастер — — — восходящий, умиротворяющийся (т. е. заходящий) повседневно, непрестанно — он на небе (и) на земле, и око всякое глядит (на) него, не — — — и он наполняет — — — луч[ами(?)] сво[ими(?)], животворит лицо всякое, — который дает насытиться глазам моим глядением (на) него постоянно, (когда) он взошел [Йот]-ом (?) [ж]ивым (?) в Ax-йот и наполняет его собою во плоти своей (т. е. собою самим) — [св]оими лучами, приглядными любовью, и полагает их на меня с жизнью (и) процветанием вековечно вечно!» (следует содержание клятвы, ЕА V: XXIX = XXXVIII = TTA: 111 — строки 8-11 + ЕА V: XXXI-XXXII, строки 11-13).
В старой столице царица показывается в торжественной обстановке: участвует в царском служении солнцу, правит ему службу (TRSLUK I: I 5 = МЕ: XI 3; ASAE XXXV: VI 2, 42, 47, ср. 48; ASAE LIII: XI В, ср. XIII В; REA II: III 2; RFM 1932: 10; ASAE XXII: IV; RA V: 63 = ME: X 1 = RKEA: II = ZAeSA LVIII: I = KAO: 360 3 = ARK: V = AeKHK: V; MDAIAK XXIX 1: XXVIII-XXIX; JARCE X: I и т. д.), присутствует при награждении вельможи (JEA IX: XXIII = XXIV 1; FTEQ: 15 = EW: 15 = DGKAIV: VI = АВРК XL: 217-218 = TVR: XXXIII = LIII = AeKHK: XI). За служением солнцу мы застаем ее и на древнейших памятниках новой столицы: ЕА V: XXVI = XXXIX, XXXIII = XL, XXXVI (= EA II: XXV), XXXVII (= ME: XIII), XXXVII (= DAeAe II: CXb), XLI = XLIII (= ME: XIV), XLII R (= MMPAIBL XL: I), XLII Q, TEA: XII 1, 2, 3, 4, CA III: LXVI 1, LXIX 4, 5 (= CM: № 10 = КОз: IX = НЭС XVII: VIII = SA III: 315 = STEA: 19 = KEAZ: XI = CuAE: XXIIIа = СПДЕ: XXIV = ИДЕ: 132 = ZZR: между 96 и 97), cp. CV 5, 10, MSECAE I: 12 = KAeMC: XXVII = DAeS II: LXXXII = ЕРИИИ 1: 107 = ОИДИ: 156 = КАО: 361 = SA III: 314 = KAE: гус 9, SNE I: LXV = 214, MDIAeAK III: против 36b (= ARH: I), a (= IV = ARH: II). Все эти изображения времени I—III солнечных титл (см. § 34-36). Они приурочены к нему самими солнечными титлами, именем царя «Амен-хотп Нуте-хок-висе», простым именем царицы (см. § 75) или, наконец, способом изображения, близким к старинному или исказительному (§ 103). Изображений, на которых царская чета показана в задушевном общении, насколько мне известно, от этого времени не имеется. Все перечисленные выше задушевные изображения не древнее IV солнечного титла (см. § 37). Доказательство — употребленные на них титла солнца или способ изображения, уже не исключительный (см. § 103). Со времени IV солнечного титла «задушевные» изображения начинают оспаривать первенство у тех, на которых «задушевность» пускай подразумевается, но тем не менее явно не выражена.
10