Два других примера глагола йй «приходить» в приложении к солнцу, содержащиеся в надписи, заслуживают внимания в том смысле, что относятся не к утреннему, а к вечернему приходу или возвращению солнца. Они тем самым показывают, что «приходить» применительно к солнцу не тождественно с «восходить», но что йй в этом употреблении сохраняло свое основное значение, значило именно «приходить», возможно, с оттенком «возвращаться». То же следует из вечернего славословия солнцу, сохранившегося в двух гробницах в Ах-Йот — у Пнчв (ЕА IV: IV) и в списке оттуда у Хойе (MSECAE I: 24 = 59-60 + ЕА IV: 29-30):
«Воздавание хвалы Ра-Хар-[Ахту], ликующему в [небоскло]не в имени своем как Шов, который (есть) Йот, (кому) дано жить вечно вековечно. (У Хойе: «Умиротворяешься (т. е. заходишь) ты добре, [Рэ, властитель небосклонный, ликующий в небосклоне в имени своем как Рэ-отец, пришедший Йотом], (кому) дано жить вечно».) Прииди же ты(?), владыка вечности! Хвала тебе, Рэ, владыка небосклона! Пересекаешь (ли) ты небо — лицо всякое (обращено) на тебя непрестанно ночью(!), как (и) днем. Восходишь (ли) ты на небосклоне восточном, умиротворяешься (ли) ты в жизни (т. е. живым) с удлинением (от радости) сердца — око всякое (т. е. все люди, видящие тебя) в шумном восторге. Ночь (у н)их, после того как умиротворился т[ы]. (Когда) приобщился ты небу(!), не видит (одно) око второго своего (т. е. другое). Червь всякий на спине (т. е. поверхности) земли. Спят они (т. е. люди), сотворяют(ся) они слепыми, доколе (не) объявится просияние твое. Просыпаются они, чтобы видеть красоту твою. Воссиява[ешь ты (?)], (и(?)) зрят они, узнают себя(?). Даешь ты лучи твои им (следует заупокойная молитва)». Что глагол йй «приходить» ни в коем случае не служит сказуемым к солнечным кольцам в начале надписи, доказывает сравнение с другими заголовками солнечных славословий в гробницах Ах-Йот. Глагол может быть только приветственным обращением. Однако имеющиеся воспроизведения славословия расходятся в том, что следовало за корнем йй. Старинное воспроизведение этого места у Пнчв дает птенца в и кружок над его спиною (ср. ЕА IV: IV с ЕА IV: 29(11)). У Хойе, по ЕА IV: 29 13, за птенцом в следовали кружок со стоячей черточкой под ним, но они снабжены вопросительным знаком. В MSECAE I на с. 60 над спинкою птенца значится кружок, а на с. 59 перед птенцом помещен хлеб т, за спиною же ничего не показано. Что кружок вместе с последующей корзиной нб можно читать как «повседневно», в высокой степени неправдоподобно ввиду отъединения кружка далеко от корзины — над спинкой стоявшего над корзиной птенца. Читать «Прииди же (йй.в(й)), Рэ, владыка вечности!» тоже затруднительно как ввиду положения кружка над спиною птенца, так и ввиду полного (трехзначного) написания имени «Рэ» в последующем сочетании «Рэ, владыка небосклона». Однако соответствие между подобным «Рэ, владыка вечности» и последующим «Рэ, владыка небосклона» могло бы говорить в пользу такого чтения, как бы неправдоподобно оно ни выглядело, тем более что иной выход из положения придумать трудно, если только не предпочесть разночтение MSECAE I: 59. В последнем случае верхушку кружка надо было бы считать хлебом т, а низ кружка и черточку под ним отнести к знаку-завитку в. Тогда можно было бы читать йй.в(й) те «прииди ж, ты», что во всех отношениях было б, конечно, самым лучшим.[ 210 ]
При изложенном понимании солнечного имени получает объяснение замена необычным м рн.ф м «в имени своем как» привычного м рн.ф н «в имени своем of/de». «Имя» здесь не просто «Шов» или «Рэ-отец», а умозрительное «Шов, который (есть) Йот», или «Рэ-отец, пришедший Йотом».
Примечание
В 1959 г. Мохаммад Хасан Абд-Ур-Рахман писал о некоторых изваяниях Амен-хотпа IV из его солнечного храма в Эп-эсове: «Из этих сорока фрагментарных песчаниковых колоссов четыре по крайней мере должны были носить чепец, увенчанный четырьмя страусовыми перьями. Только нижняя часть перьев видна на том, что выставлен в Каире, тогда как перья (высотой в 0,8 м) полностью сохранились на другой голове из той же серии, хранящейся в музейном запаснике (таблица 1)... Оперенная корона, таким образом, введенная Ахенатеном, приводит на ум Хорово имя царя: Хър к' нхт къ' швтй... которое включает характерный эпитет Онуриса: къ' швтй... Если мое предположение правильно, корона о четырех перьях доставила бы археологическое доказательство связи между Онурисом — Шу ( = Рэс = Атен) и Ахенатеном...».[ 211 ]
Эти изваяния объясняет да и само объясняется ими примечательное изображение на стене входа в гробницу Апэйе в Ах-йот (MSECAE I: XXXIX = XL = EA IV: XXXI = XLV). Изображено царское семейство, правящее службу многорукому лучистому солнцу. Три царевны бряцают ему гремушками. Нефр-эт подносит ему своеобразный художественный дар: плоскую подставку с водруженными на нее стоймя кольцами солнца, перед которыми сидит наподобие младенца с подтянутыми вверх коленями царица, молитвенно приподняв руки. На ней тот же синий, венец с плоским верхом, который мы видим на самой дарительнице. Ее супруг подносит солнцу знаменательный дар: подставку с отвесно стоящими солнечными кольцами, по бокам которых стоит по изображению царевича. У обоих у них отличительные черты Амен-хотпа IV: отвислый подбородок (виден на снимке ЕА IV: XLV), толстые бедра, тонкие конечности, и на обоих одно и то же широкое складчатое опоясание, что и на самом царственном дарителе. Головы царевичей ничем не накрыты, отчего видно, что череп у них выдается назад — о том, что таким был череп у Амен-хотпа IV можно было б догадаться иначе только по подражательным изображениям верноподданных, так как у него самого эта особенность обыкновенно скрыта венцами или накладными волосами. Сбоку у царевичей свисает с темени по пряди волос, как то подобало царственным отрокам. На лбу у обоих по царскому аспиду, а над теменем (придерживаемые, очевидно, повязкою, концы которой свешиваются сзади) у каждого высится по три высоких пера — точь-в-точь таких же, как у изваяний из Эп-эсове. Если египетского бога воздушного пространства Шов изображали с таким пером на голове, то почему было не изобразить с подобным головным убором и одноименного с тем Шов земного солнечного Шов — Амен-хотпа IV? А поскольку и солнце Шов и Амен-хотп IV были сынами Рэ, сыновними солнцами, фараона надлежало изобразить отроком, царевичем, хотя и с царским налобным аспидом, царевичам вообще не присвоенным. Изображение в гробнице Апэйе времени V солнечного титла (см. § 38), и солнечные кольца — ранние, еще упоминающие сыновнее солнце Шов. Изваяния из Эп-эсове тоже современны ранним солнечным кольцам, I (см. § 34) или II (см. § 35) их титлу. Пряди волос, свешивающиеся из-под чепца изваяния, передавали, возможно, прическу все того же воздушного Шов.
С изображением в гробнице Апэйе перекликается другое любопытное изображение на обломке плиты из большого дворца в Ах-Йот (ТЕА: XII 2). Неизвестно, что держал в руках царь (его руки отбиты). Но царица подносит лучистому солнцу на полукруглой подставке (в виде корзины нбт) весьма затейливый дар: представлен сидящий царственный младенец, с подтянутыми вверх коленями и молитвенно приподнятой рукою, держащий в другой руке на полукруглой же подставке два стоячих солнечных кольца, окруженных знаками жизни, долгоденствия (дждт) и процветания (в'с). Что младенец не царица, а фараон, доказывает как один аспид над его лбом (у подносящей дар царицы их два, притом с рожками и солнечными кружками на головах), так и фараоновский чепец (нмс), царицам не положенный. И вот на голове царственного дитяти опять-таки высятся четыре пера с загнутыми вверху концами (т е. страусовые). Солнечные кольца — ранние.
Родственное изображение имеется на оттиске печатки СА III: С 30, к сожалению не полностью сохранившемся. На нем мы видим человека, возможно отрока, если выступ на затылке соответствует концу пряди волос. На темени у человека три высоких пера, но не загнутых на концах, как у изваяний, в гробнице и на куске плиты, а прямых, как у Ан-хуре, отождествлявшегося с воздушным Шов. Зато в приподнятой руке человек держит три пера с концами загнутыми, как у самого Шов.
210
Слова
211