Я был рожден стать интеллектуалом. До болезни и сонма неудач отец был одним из знаменитейших антропологов столетия; его книга "Сказания Первого Народа" до сих пор входит в число основных текстов по изустной традиции эльфов. Мать, рано умершая, была из лучших его студентов. Даже когда соцполиция арестовала его и сбросила нас в рабочие, он пытался учить меня мыслить как профессионал, пользуясь книгами и сетью. Даже после смерти матери. Даже когда безумие крепко сжало его в объятиях; в дни полупрояснений он заставлял меня читать и беседовать, и читать еще. Однако я делал так, только чтобы не дать ему избить себя до потери сознания. Я упустил реальный шанс стать мыслителем лет в шесть. Я пошел в школу улицы.
Да, я рожден интеллектуалом, но воспитан как плебей.
Что (вместе с тем, что многие люди называли сумасшедшей самоуверенностью и поразительным уровнем самодовольства) и может объяснить, почему я не особенно беспокоился.
Я отлично понимал, почему сижу в Бьюке. Это тактика. Ведь я много лет навещал здесь отца. Они ждали, что я буду предвкушать будущее, обливаясь холодным потом клаустрофобии. Членоголовые.
Я несколько дней висел на проклятом кресте. Хрен знает сколько провел на цепи в анханской Шахте, умирая от гангрены в потоке людского дерьма. Провести остаток дней в чистой тихой камере - это должно было меня сломить?
О да. Ага. Точно.
Одной из книг, которую заставлял меня читать отец - да я и сам ее читал с охотой - была "Искусство войны". Потому что, как многие китаезы его времени, Сунь Цзы имел дар к метафорам. Книга была не о войнах, но об улаживании конфликтов. Можно даже сказать: о том, как процветать в полном опасностей мире.
Мастер Сунь писал, в частности, что полководец, знающий себя и своего врага, может не страшиться тысячи битв.
Я знал врага. Это же мой конек.
Когда я, наконец, обрел посетителя, он был удивлен, видя, что я улыбаюсь. Костюм и галстук не шли профессионалу: казалось, он отнял их у парня фунтов на двадцать грузнее себя. К тому же он шаркал шлепанцами, входя в дверь. А может, во всем виноваты были не костюм и галстук, а мои глаза.
Мои глаза желали видеть коричневатые расчесанные волосы на месте лысины с седыми прядками, и неряшливую поросль на месте аккуратно подстриженной бородки. Возраст пошел ему на пользу, реально: он потерял вес, но набрал весомости. Он мог позволить себе войти и сразу сесть рядом, заставляя меня смотреть и проникаться тревогами; ему уже не нужно было занимать нервные руки трюком с монеткой. Он просто сложил руки на коленях.
Я улыбался. В конце концов, не я к нему пришел.
Довольно скоро он подался вперед. - Похоже, вы не понимаете, в какую передрягу попали.
Улыбка расползлась, став насмешливой гримасой. - А вы хорошо выглядите для типа, которого на моих глазах разорвало в клочья.
Он отмел насмешку, раздраженно кивнув. - Древняя история.
- А словно вчера было, чтоб меня.
Он вспыхнул, взгляд опустился на сложенные руки. Пальцы дернулись. - Это было... - Он покачал головой и поднял глаза. - Не ради этого я к вам пришел. Я пришел спасти вам жизнь.
Я пожал плечами.
- Злостный насильственный контакт, Майклсон. Вы достаточно восстановили память? Помните этот эпизод? Вы явно действовали осознанно, убивая праздножителя...
Я захохотал.
- Думаете, это смешно?
- Как прикажете вас называть? Рабебел? Саймон Феллер? Шестерка?
Он покраснел сильнее. - Майклсон...
- Это не мое имя.
Пальцы снова задергались. Я готов был спорить, ему не хватает платиновой монетки. - Что вы вообразили? Мы тут играем в игру?
- Да, как обычно, - ответил я. - В игру, в которой я выиграю.
Он уставился на меня, потом посмотрел на запястья и подгузник, ни мертвые ноги, на скучные стены и глухую дверь, как бы приглашая меня посмотреть тоже. Осознавая реальность камеры, Бьюка, Земли. - Да вы сошли с ума.
- У моей семьи, - согласился я не без гордости, - богатая история безумия.
- У вас одна надежда выйти отсюда живым, Майклсон. Одна. И это - сотрудничество...
- Я сказал, это не мое имя.
Он закатил глаза. - И как я должен вас называть? Кейн? Шейд? Скажите же.
- Я несколько лет не был на Земле. Но раньше профессионал должен был обращаться к администратору, именуя его "сэр".
Он выпучил глаза.
- Ну же, попробуем?
Его губам прошлось потрудиться, прежде чем выскочило слово.
- Вы точно больной.
- Можешь поцеловать мою высококастовую задницу, гребаный лакей.
Губы снова зашевелились без звука. - Вы... тут... вы не смеете...