Тело вспоминало и напоминало о себе. Я обратил это себе на пользу, обвившись вокруг медицинбола из колючей проволоки, что вырос под ребрами.
- Мне будет так жаль... жаль вашего папу и вашу грязную душу и так далее... - Струйка крови изо рта тянулась к камням пола. - Если вы не выбьете из меня все дерьмо вместе с...
- Встать можете?
- А нужно?
- Вам не понравится использование сапога.
- Я и от рук не фанатею. - Я выставил свою руку. - Ладно, погодите. Сдаюсь. Дайте пару секунд на передых, а?
Тиркилд развел руками, сочувственно улыбаясь.
Я нащупал одну из каменных скамеек у стены и вполз на нее. Камера кружилась, стены напирали, живот свело; я встал, проковылял мимо стражника к медной вазе в углу, чтобы решительно избавиться от сыра, орехов и сухофруктов, коими перекусил час или два назад.
Снова упав на колени, опершись на вазу, я выблевал кровью. - Имеет ли значение, если я расскажу правду?
- Каждое правдивое слово удаляет одно пятно с вашего смрадного сердца, - довольным тоном сообщил Тиркилд.
- Никогда не слышал о говенном Лике Свободы, пока вы не произнесли эти два слова.
- Давайте, фримен. Не испытывайте мое терпение.
Я собрался с силами и встал, шатаясь. - У тебя тоже есть чувство истины, сраная башка. Я вру?
Тиркилд вздохнул. - Фримен Шейд, вам ли убеждать меня, будто чувство истины Нашего Владыки Отваги нельзя обмануть темной магией эльфов?
Рвотный узел в брюхе завязался сильнее. - Эльфов?
- Теперь вы попытаетесь сказать, что эзотерик из Анханы случайно наносит визит Орбеку Черному Ножу из Анханы прямо сейчас?
- Анхана?.. Чтоб меня. - Я поднес руку к глазам. - Поиметь меня как юного козла. Лик Свободы. Проклятая Кайрендал.
- Ага, вот. Видите? Возможно, вы все же поделитесь истиной.
- Что ж, скромнице-истине, похоже, требовалось набраться храбрости, чтобы высунуть нос на божий свет.
Он побуждающе протянул ко мне дубовые руки. - Расскажите об этой Кайрендал.
- Вот дерьмо. Спросите о чем другом. Ненавижу эту чокнутую шлюху. - Я утер рот рукавом. - Так дело в том, что "нужно-освободить-бедных-угнетенных-в-дупу-трахнутых огриллонов"?
- Только поглядите. - Тиркилд просиял. - Давайте, выгоняйте скромницу-истину из ее норки... - Он многозначительно согнул руку. - Или желаете, чтобы я пригласил ее сам?
- Я просто догадываюсь... - Тяжело дыша, я гадал, не готов ли снова сблевать. Кажется, нет.
Проклятие.
Не будь я таким одурелым, догадался бы обгадить ублюдку весь доспех.
- Да... понимаю. Три года назад Империя даровала Народу свободу. Может, и вы слышали. Теперь они полноценные граждане. С правами человека.
Тиркилд горестно покачал головой. - Анханцы.
- Не начинайте. Кайрендал... вот дерьмо, даже не знаю, как теперь ее звать. Назовем Герцогиней; имя не хуже другого. Она перворожденная - вы зовете таких эльфами - ведущая некие весьма успешные дела в столице. Почему успешные, спросите? Она держит также преступный синдикат, крупный... выросший из банды Лабиринта, из трущоб района, именуемого Лик. Так что они звались "ликами". Поняли? Если кто-то завел подпольное дерьмо "свободу гриллам", она к этому причастна. Вот серьезная проблема для вас. Она очень богата и могущественна, чертовски умна и совершенно безжалостна. Уж не говорю про связи. По всему по этому она так успешна.
- Друзья на самом верху, да?
- Привыкла давать самому Императору. Это считается?
Тиркилд кивал, принимая новости с печальной улыбкой гения. Стража даже не моргала.
- Ох, ради всего дурного. - Я потряс больной головой и выплюнул еще один мерзкий сгусток. - Когда я дойду до того, чего вы еще не знали, дайте знак, а? Помашите флагом, ладно?
- О, да, все верно. У нас есть способы узнавать истину, сами видите.
- Значит, снова начнете катать меня от стенки к стенке?
- Вполне возможно. Теперь, когда вы поняли, что можете быть честны со мной, когда сделали усилие... - его руки снова согнулись, - будьте достаточно откровенным.
- Дерьмо.
- Такое часто случается в подобные долгие полдни. Давайте перейдем к вашему, гм, брату... и его дружкам по Дымной Охоте.
- Дымной Охоте?
- О да, фримен. Вы же знали, что дело идет к ней?
Я глубоко вдохнул и со стоном выдохнул. Поднял голову. Она весила пару тонн. - Полагаю, истина в этом дерьмовом случае особенно пуглива.