Лилит не ответила.
— Не слушай ее, — настаивал я. — Она совсем спятила. Она уже не та, что была раньше.
— Лилит, когда Кейн придет в себя, я буду здесь, удерживать власть, вести наш народ к процветанию. А когда он приползет ко мне, я смою с него запах псины и приму его с распростертыми объятиями.
Она скривила губы, отвернувшись от взгляда моей матери. Она явно невменяема.
Все члены совета могли ее видеть, но они, без сомнения, согласны с ней.
Лилит вздохнула.
— Наверное, ты права.
Нет!
— Не будь смешной, — огрызнулся я. — Она не способна справиться с этой работой. Она не в себе.
— Она права. — Мать сузила на меня темные глаза. — Я готовила ее к тому, чтобы она стала твоей парой. Я обучила ее править рядом с тобой. И это не ее вина, что ты отвергаешь свое положение сейчас. — Ее внимание снова переключилось на Тринити. — Мы начнем подготовку немедленно. Твоя коронация состоится через неделю. Ты позаботишься о моем народе, а когда мой сын закончит, ты примешь его, и он сможет занять свое законное место.
Я открыл рот, чтобы снова возразить, но моя мать угостила меня моим же лекарством.
— Нет, — сказала она голосом, полным силы.
Меня затрясло от ярости, но я не мог произнести ни слова, пока ее сила омывала меня.
— Делай, что хочешь. У тебя все еще есть свое место в этом ковене. Ты останешься принцем, пока не примешь Тринити как свою пару-вампира и не займешь трон вместе с ней.
Я весь дрожал, пока боролся с ее внушением.
— Если ты не хочешь принять это, то должен покинуть поместье.
Ни за что на свете я не соглашусь с этим. Я встал и вышел из комнаты, пока она не использовала свою силу, чтобы заставить меня.
Может, я посоветуюсь с отцом. Не сейчас. Мне нужно время, чтобы подготовиться к визиту к нему, но у меня было чувство, что времени у меня нет. Кто знал, что задумала группа «Красной ночи» или когда произойдет их следующее нападение? Я все еще должен был защищать ковен, даже если они не признают меня своим принцем.
Глава 10
Джиллиан
Передо мной на журнальном столике стояла пустая тарелка с завтраком, а я смотрела какую-то человеческую передачу о вампирах. Обычно мне это нравилось. Они во многом были правы, но обычно я смотрела с Квином и Воссом, и мы смеялись над тем, как в передаче романтизируют кровососов.
Мой телефон пиликнул на диване рядом со мной, но я проигнорировала его. Он пикнул еще несколько раз, и я перевернула его, чтобы не смотреть на сообщения от Восса и Квина. Я все еще могла слышать их на кухне. Если они так хотят поговорить со мной, пусть идут сюда со своими счастливыми задницами. Я достаточно успокоилась, чтобы слушать. Возможно.
Телефон пронзительно зазвонил, и в кухне стало тихо. Я перевернула его.
Кейн.
Я знала, что не должна отвечать, но, конечно, ответила. Как будто не могла его игнорировать. Черт возьми. Эта хрень с парой сильна.
— Алло? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал отстраненно.
— Ты можешь вернуться? — спросил он без предисловий. Его голос хрипловатый, расстроенный. — Я обещаю вести себя как можно лучше.
Хотя он усмехается, я услышала в его тоне нотки печали и гнева.
— Ты в порядке?
— Просто вернись, — и повесил трубку.
Если, если мы когда-нибудь провернем эту историю с парой, ему придется перестать бросать трубку. Черт бы побрал этого гребаного вампира!
Я отнесла тарелку в раковину и сполоснула ее, а затем поставила в посудомоечную машину. Полностью игнорируя Восса и Квина, которые сидели за столом и, судя по всему, занимались херней, я вышла через дверь гаража и направилась к своему внедорожнику. Мотоцикл напоминал мне о том, что я натворила накануне вечером. Я должна вести себя хорошо.
— Куда, черт возьми, ты собралась без нас? — спросил Квин с порога, когда я открывала дверь внедорожника.
Я сжалилась над ними.
— Я еду к Кейну. Он звонил и был расстроен.
При желании он могли поехать со мной. По крайней мере, это не даст нам с Кейном снова трахаться.
— Почему ты едешь? Ты не должна бросать все и мчаться к нему, потому что он расстроен, — сказал Квин. Восс благоразумно промолчал.
— Квин, послушай. Тебе нужно отступить. Я переживаю много эмоций, много смятения. Твоя альфа-фигня заставляет меня чувствовать себя бунтующим подростком, а также хочется уехать без тебя.