Не менее блестяще применил «занятие» и Эрик Эддисон во «Владычице Владычиц». Представив нам верховного адмирала Джероними, Эддисон замечательно подметил, что тот носил на шее «королевский орден гиппогрифа». В «Черве Оуробороса» он сообщает нам небезынтересный факт, что у его меркурианцев есть рога, обронив при общем описании внешности князя Зигга из страны демонов, что «рога его были выкрашены в шафрановый цвет и покрыты золотой филигранью». В том же романе, в седьмой главе, драматически появляется на сцене главный герой — король Карсе Горис. Автор описывает его костюм, но специфически характеризует эффектный образчик необязательного «занятия» Эддисона — описание плаща Карса Го-риса, сделанного «из шкур кобр, сшитых друг с другом проволокой». Вот как много можно сообщить читателю, изредка добавив необходимую подробность.
Еще одно превосходное применение «занятия» можно найти в той же книге раньше, в третьей главе, после знаменитой сцены борьбы. Эддисон подпускает совершенно необязательного «лишку» сценического колорита, описывая танец Кагу (в котором и без того достаточно «колорита», чтобы сцена удалась для любого писателя с менее щедрым воображением, чем Эддисон). Я говорю о торжественном, степенном танце прелестных кошкомедведей, «рыжих, словно лисы, сверху, но с черным брюхом, округлыми мохнатыми мордами, невинными янтарными глазами, громадными мягкими лапами и хвостами в румяно-кремовую поперечную полоску». Рыжий Фол йот велит этим толстым мохнатым существам «станцевать Гиг». Закончив танец и «стоя бок о бок, лапа в мохнатой лапе, они одновременно поклонились обществу, и Рыжий Фолиот подозвал их к себе и расцеловал в уста».
Такой сцене не нужны добавления для создания колорита… для этого хватило и одного танца Кагу. Следовательно, это — чистой воды приправа.
«Занятие» почти всегда чистой воды приправа. Учтите.
Дальнейшие подробности для усиления колорита и последний пример «продуманности» мира можно отыскать в области флоры и фауны. Когда мир фэнтези четко определен как не Земля, а какая-то другая планета, вроде Барсума или Хеиккарфа, или моих Зарканду и Иридара, он не должен включать в себя знакомых нам зверей и птиц. Это кажется мне столь очевидным, что я не стану растолковывать подробно. Однако же, учитывая, сколь это очевидно, довольно удивительно, сколь немногие авторы данного жанра продумывают флору и фауну своих миров.
Примером этому может послужить Эддисон. Я уже писал, как на Меркурии у него пользуются «ирландским тисом» — вопиющая ошибка. И тут он не одинок. Схожие ошибки допущены Лейбером на Невоне, Джейксом на Пара-земле, Эндрю Нортон в Мире ведьм и де Кампом в мире «Башни гоблинов» и «Часов Ираза». Почему они это делают?
У Фрица Лейбера герои ездят на лошадях. Ну, допускаю, обитатели вымышленного мира, вероятно, должны использовать каких-то местных, легко одомашниваемых зверей для поездок, но почему это должны быть Equus caballus?
Даже столь неуклюжая писательница Джейн Гаскелл, которая неоднократно подвергалась в моих статьях уничтожающей критике за самые вопиющие ошибки, даже она заставила своих атлантов разъезжать верхом на огромных птицах, вроде страусов.
Фриц Лейбер оспаривает этот вопрос в недавней статье, опубликованной в фэнзине «Андурил» — бюллетене Толкиновского общества Великобритании.[8]
«Нет смысла спрашивать, откуда взялись на Меркурии (я имею в виду роман Эддисона) люди, лошади и тис.
Хол Клемент, Джемс Блиш, Л. Спрэг де Камп и другие подробно разъяснили надлежащие способы построения воображаемой планеты иной звездной системы. На ней же, естественно, будет иная биология. Но научная фантастика это не фэнтези, которая должна не противоречить только самой себе, а не науке».
8
После «Амры», «Андурил» самый интересный и стимулирующий мысль фензин в области ныне называемой героической фэнтези.