– Да ничего у нас особенного. Холмогоров просто подкинул меня домой. Вот, теперь пытаюсь выяснить, кто он такой…
Ответ на этот вопрос я все-таки узнала.
– Да знаю я Холмогорова, – сообщил мне Степан Данилович. – Какой-то чиновник из мэрии. Функционер. Молодой и шустрый.
– Ну, не такой уж и молодой, – засомневалась я. – Предполагаю, ему в районе сорока. Но шустрый – это точно…
– Ты мне, Юля, зубы не заговаривай. Ты статью о «Диком отдыхе» неси. Времени совсем не осталось…
Вместо того чтобы удовлетворить просьбу шефа, я погрузилась в бурные течения Интернета и зашла на официальный сайт мэрии. В списках чиновников, вкалывающих во благо нашего города, Андрей Холмогоров точно так же не значился, как и в списках гостей, приглашенных в лесную усадьбу.
Глава 3 Непристойное предложение
– Юля, ты просто обязана меня спасти! – патетично воскликнул Глеб и эффектно рухнул в кресло (как мешок с зерном).
Я перешагнула через его ноги, затянутые в жокейские сапоги, и прикинула, насколько сильно травмировала бы его просьбой снять обувь у входа.
Однако, наверное, проще Китаю сравняться по численности с Лихтенштейном, чем Глебу каждый раз стаскивать с себя эти узкие высокие сапоги. У него целая коллекция подобной претенциозной обуви.
– Я бы выпил чего-нибудь. Давай ты приготовишь кофе, – тонко намекнул Глеб на мою недостаточную гостеприимность. Надо быть более радушной хозяйкой.
А не слишком ли часто у меня гости?
Вообще-то пора писать статью.
Глеб Чашвили, дизайнер и стилист, – мой давний знакомый. Он почти идеален. Единственный изъян: его мозг, профессионально деформированный гламуром, с трудом усваивает понятия, не связанные со сферой дизайна или модных шмоток. Иногда я пытаюсь расширить кругозор друга и рассказываю о Магеллане или тамплиерах. И Глеб тут же начинает нервничать, заподозрив, что речь идет о незнакомом ему модельере или особом способе наложения венецианской штукатурки. Ах, как же он пропустил такое!
Я тоже не претендую на звание самой умной девочки – про тамплиеров мне поведал Никита, про Магеллана – он же. Хотя мой возлюбленный и настаивал, что обо всем этом я должна была узнать из курса средней школы. Кто бы мог подумать!
Нет, я, конечно, помнила про Магеллана – он где-то там проплыл, то ли слева направо по карте, то ли сверху вниз. Но фантастические подробности из биографии отважного моряка узнала именно от Никиты. Целый мир открылся передо мной! Храбрость и упорство Магеллана восхитили до глубины души! И дальше я действовала уже самостоятельно, без подсказки любимого: зарылась по пояс в Интернет, углубляя знания о судьбе Магеллана.
А Глеб только моргал и нервно теребил манжету – ах, боже, Фернан Магеллан, кто же это, кто же это? А его платья надевал кто-нибудь из звезд на вручение «Оскара»?
Да-а-а… Я многого не уловила в средней школе (возможно, потому, что рядом со школой располагался кинотеатр), но до Глеба Чашвили даже мне далеко…
– Вот, держи.
– О, спасибо. Какой аромат! Я заметил, ты стала гораздо лучше готовить кофе.
– Просто теперь у меня кофейный аппарат. Просто нажимаю кнопку. Как крыса, – объяснила я.
– Крыса? – не понял Глеб.
– Не вникай, – махнула я рукой. – Очень долго рассказывать. Ну, так что же у тебя?
– Юля, только ты можешь меня спасти.
– Что стряслось? – с нехорошим предчувствием поинтересовалась я.
– Родители приезжают. Во-первых, посмотреть на внука.
У сестры Глеба – двадцатишестилетней Сюзанны – полгода назад каким-то загадочным образом появился малыш.
И где они их берут?
Назовите адрес – я тоже хочу!
Вроде бы не стоило удивляться, что молодая преуспевающая женщина не торопится замуж. Стремление девушек сохранить свободу – это всеобщая тенденция, а не редкое явление. Но Сюзанна, насколько я понимаю, вовсе не жаждала подобной независимости. Да и мужчины пристально интересовались этой неординарной девушкой, способной сочетать в себе замашки жесткой карьеристки и черты кроткого ангела. Я полагала, Сюзанна сможет выбирать из сотни претендентов, мечтающих занять вакансию мужа. И затем выберет самого классного кандидата.
Ничего подобного!
Как выяснилось, мужчины тоже не очень-то стремятся взвалить на себя груз ответственности за кого бы то ни было. Никто никому не нужен. Каждый за себя. В конце концов ребенок Сюзанны остался с прочерком в графе «отец».
– Для родителей – большое разочарование, – вздыхает Глеб. – Они приверженцы традиционных взглядов на семью. Они такие правильные. Ни секунды не сомневались – их умница великолепно устроится в жизни. Возлагали надежды.