– А куда ты денешь мой труп? – выкрикнул Черкесов.
– Да куда угодно. Закопаю. Или расчленю, а потом выкину.
– Ты не сделаешь этого, – погрозил он пальцем.
– Почему же, милый? – ядовито сказала Лариса, хищно прищурившись. – Еще как сделаю! И буду получать удовольствие, кромсая тебя на части. На меленькие части.
– Лариска! – обалдел он. – За что ты меня ненавидишь?
– За подлость, Васенька. Всю жизнь я с тобой провела, как на пороховой бочке. Да я благодарна тому, кто тебя убил! Вернее, попытался убить. К сожалению, попытка не удалась. Ты всегда относился ко мне как к дешевой тряпке. А я не тряпка. Я пережила твои попреки и твои похождения, когда после банкетов ты возвращался как свинья пьяный, а пахло от тебя духами и…
– Ну, я же танцевал на банкетах…
– Ты не только танцевал. Думаешь, я не знаю твоих любовниц? Последняя – намазанная певичка, пошлая, грязная и бездарная. Мы встретились с ней в одной компании, она не знала, что сплетничает с женой любовника, но похвастаться своей связью с тобой не преминула. Алла мне много чего рассказала, а также поведала, что ты – лох в постели.
– Неправда! – неуверенно возразил он.
– Правда, правда, – ухмыльнулась жена. – Я это подтвержу где угодно и под присягой. Ну, не половой гигант ты, Вася, а туда же, по бабам бегаешь. Ты же только о себе заботишься, на женщину тебе плевать. Почему-то уверен, что ты осчастливил бабу тем, что лег с ней. А потом – отстрелялся и дрыхнешь…
– И это моя жена? – негодовал Черкесов. – «Отстрелялся»! Фу, мерзость!
– Еще она рассказала, как ты отзывался обо мне, матери твоих детей. Пошляк! Такие подробности она не могла получить с потолка. И думаешь, мне приятно было ложиться с тобой в одну постель? Думаешь, я не знала, кому и что ты покупаешь? А родному сыну запрещаешь сидеть за компьютером…
– Я берегу его глаза!
– Дорогой, это дерьмовая отговорка. Просто тебе постоянно нужно показывать свою власть. Хоть над кем-нибудь власть. И в этом смысле семья – подходящий полигон для тебя. Как же, ты нас содержишь, имеешь полное право унижать, запрещать, наказывать, попрекать… Ишь, благодетель! Ты забыл, что содержать семью – это твоя обязанность, как всякого нормального мужчины. И вдруг тебя убивают. Я не рыдала, поверь, потому что почувствовала освобождение. Мне нравится жить без оглядки на тебя, пользоваться деньгами, которые ты нахапал, потопив множество партнеров. И ты удивлен, что кто-то посмел тебя убить? Короче, исчезни. И живи как сможешь. Начни сначала.
– Лариса… – жалобно произнес Черкесов. – У меня нет даже документов, ты не можешь выбросить меня на улицу…
– Могу, – заверила она. – Это будет лучшим тебе наказанием, заодно не возьму грех на душу. А ты попробуй с нуля начать, ничего сложного тут нет. Ты же сам об этом не раз долдонил. Вот и докажи, что действительно сможешь. Но если ты будешь упрямиться, если не уберешься, я убью тебя, дорогой.
– Ну ты и стерва…
– А как же! – криво усмехнулась Лариса. Ей нравилась новая роль. – Ты и сделал меня стервой. Ну, хватит давить на совесть. Ты меня избавил от «атавизмов», как ты говоришь. Выметайся навсегда!
– Дай хотя бы до утра…
– Не дам! – гаркнула она. – Не дам, потому что надеюсь, что тебя уже подкарауливают у нашего дома и наконец-то прикончат в самом деле до смерти. Вот ведь живучий! Его взрывают, хоронят, а он – вот он! Целехонек! За что мне такое невезение?
Черкесов растерялся. Нет, он был потрясен. Только-только ощутил почву под ногами, вернувшись домой, – нате вам, подарочек от родимой жены в виде пистолета, угроз и цинизма! Пригрел гадюку, не разводился, хотя так хотелось избавиться от этой гарпии. Но детей жалел. А не она ли заказала его? Впрочем, не с ее мозгами и трусостью пойти на такой зверский шаг. И прогоняет потому, что не решается выстрелить, кишка тонка. Убить – это ж непросто. Тем не менее мир для Черкесова померк. Получалось, что он никому не нужен, мало того – всем мешает.
– Хорошо, я уйду, – взревел он. – Только деньги возьму…
– Ты ничего не возьмешь из этого дома.
– У тебя совесть есть? – закричал Черкесов. – Здесь все мое! Мое! И тряпки, которые на тебе, куплены на мои деньги! – В ответ на вопли мужа Лариса подняла пистолет выше и прицелилась вполне серьезно. Он с опаской попятился, а то вдруг у нее произошло разжижение мозгов от счастья, что мужа грохнули, возьмет и вправду застрелит. – Ладно, ладно! Я ухожу.
Он рванул в прихожую, натянул старую дубленку и вернулся в гостиную, чтобы обрушить проклятия на голову жены. Лариса держала возле уха телефонную трубку, и Черкесов услышал последние фразы:
– …выдает себя за моего мужа. Приезжайте срочно…