Сам президент в Форосе слушал радио «Свобода». В кладовке «нашли» старый приемник, сменили батарейки. Узнав, что объявлено о его тяжелой болезни, Горбачев все понял. Он тяжело болен, а завтра объявят о его кончине. Быстро приняли решение не принимать извне никаких продуктов — могут отравить. (О, наше средневековье!) Справились у повара — продуктов оказалось на три дня. Решили продержаться. У зятя нашлась (?) телекамера. Записали на пленку заявление о случившемся на даче и стали думать, как передать пленки «на волю»…
Радио «Свобода» слушал с неменьшим удивлением и майор Владимир Дегтярев — замполит спецподразделения пограничников, охраняющих дачу Горбачева по периметру колючей проволоки, опоясывающей несколько квадратных километров дачной территории. Ссылаясь на какие-то источники в Москве, «Свобода» сообщала о двух полках КГБ, оцепивших дачу президента. Личный состав этих полков — настоящие «зомби» — убивают каждого, кого прикажут. Это было странно. Никаких дополнительных команд спецподразделение, вооруженное только штык-ножами, не получало. Не получало и подкреплений. Режим охраны оставался прежним. На трассе Севастополь — Ялта тоже все было спокойно. Два милицейских поста, как обычно. Никаких войск. Дегтярев позвонил начальнику пограничной заставы Форос майору Виктору Алымову, чтобы узнать обстановку. Видимо, Алымов тоже слушал радио, поскольку спросил Дегтярева: «Что это за «Севастопольские полки КГБ»? Никто о них ничего не знал, но КГБ — есть КГБ — может быть и существуют какие-то спецчасти. Но в районе дачи их нет. Это точно. Дегтярев спросил Алымова, что с Горбачевым? Он болен или арестован? Если арестован, то собственной охраной. Но не похоже. Не похоже, что и болен. Люди Алымова, расположившись на высотах, наблюдали дачу и подходы к ней в мощные бинокуляры. Президент гуляет по территории и выходил даже на пляж. Как люди военные, однако оба майора понимали, что не всегда нужно где-то ставить мины, чтобы блокировать дорогу или пролив. Достаточно объявить, что они поставлены. Мало найдется охотников проверить это на себе…
Не меньшее удивление царило и в Москве на Ходынке в огромном «Аквариуме» Главного разведывательного управления. Сообщения сыпались на стол генерала Михайлова одно за другим: стратегические бомбардировщики с ядерным оружием на борту покидают зоны боевого дежурства и один за другим следуют на посадку. Мобильные стратегические ракеты уходят с позиции в парки, ракетные лодки уходят из зон боевого патрулирования, держа курс на базы. СССР можно брать голыми руками. Что случилось? «Похоже, что эти «педерасты» потеряли «КЕЙС» президента или захватили его». «Педерасты» — это КГБ. «Мы предупреждали, что им нельзя доверять ни одного «КЕЙСА» из трех!» Михайлов долго говорил по телефону с Шапошниковым и Максимовым. В его подчинении были небольшие, но прекрасно обученные группы знаменитого спецназа ГРУ, подготовленные для действий в глубоком тылу противника в случае войны. «Надо все это вырубать! — приказал Михайлов, — ребята, найдите «КЕЙС» президента, а то будет страшный скандал. Нам никогда уже не удастся отмыться как ядерной державе. А по дороге скажите Крючкову, что он придурок». (Ядерный код Горбачева — президентский «КЕЙС» был найден на следующий день в автоматической камере хранения аэровокзала. «КЕЙС» был открыт — точнее взломан. Открывавшие не знали шифра замков. Такой вариант был предусмотрен создателями «КЕЙСА» — сработало ликвидационное устройство, уничтожившее схему.)
После разговора с Язовым генерал Шапошников не терял времени. Он послал одного из адъютантов, на которого мог положиться, в Белый Дом с приказом во что бы то ни стало разыскать там вице-президента России Александра Руцкого и попросить его, если это возможно, прибыть к нему, сказав, что едет, скажем, в Кремль или куда-нибудь в другое место. Он хорошо знал Руцкого по прежней службе в авиации и был рад, что именно такой человек сейчас находится около Ельцина. Пока искали Руцкого, Шапошников связался с командующим воздушно-десантными войсками генералом Грачевым. Не тратя времени на зондирование настроения главкома ВДВ, Шапошников прямиком спросил Грачева: «Как тебе все это нравится, Павел?» Они хорошо знали друг друга, и Грачев административно подчинялся главкому ВВС. «Совсем не нравится», — сознался Грачев. Приехав в штаб ВВС, Грачев застал у Шапошникова Руцкого. Через двадцать минут Руцкой уехал обратно в Белый Дом, а оба командующих быстро, как на войне, стали принимать решения. В Кубинке находится воздушно-десантная бригада генерала Лебедя. Сейчас наиболее важная задача — обеспечить безопасность правительства России и захватить еще пару аэродромов, куда вызвать все имеющиеся в наличии части десанта. Нейтрализовать штабы находящихся в Москве подразделений, а если понадобится — и сам генштаб. Вернуть запрудившие Москву войска в казармы и освободить Президента. Пальцы генералов чертят по карте Москвы и Московской области одни им понятные кривые линии и кружки. Офицеры штаба кивают головами, иногда вставляя замечания. Быстрый просчет времени с вводом возможных случайностей и накладок — 27 часов. Прямо из кабинета Шапошникова Грачев соединяется со своим сослуживцем по Афганистану и бывшим начальником генералом Громовым — заместителем Пуго, ведающим Внутренними войсками и ОМОНом. «Боря, — говорит Грачев, — сиди тихо. Понял?» «Понял», — глухим голосом отвечает несостоявшийся вице-президент России. Он уже много понял. ОМОНы, столь свирепые в Закавказье и Прибалтике, ничего не хотят делать в Москве и заливаются слезами при виде русского трехцветного флага. Это был просчет. Столько твердили через все патриотические газеты: русские, русские, русские. Вот дотвердились, что все и вспомнили — они русские и вокруг русские. Хорошо было в Афганистане. Там были интернационалисты… Вернувшись в Белый Дом, Руцкой немедленно отозвал Ельцина и они заперлись в кабинете Президента. Вскоре туда были вызваны Хасбулатов и юридический советник президента России — Шахрай. Через полчаса был обнародован Указ Президента РСФСР № 63. Он гласил: