Командиру танковой колонны, входящей в Таллинн, был предъявлен Указ президента России и он послушно увел танки из города. Еще по инерции хулиганили прибалтийские ОМОНы, еще бушевал генерал Макашов, еще президент Акаев раздавал населению автоматы, призывая к восстанию, но это уже была инерция.
Генерал Шапошников вовсе не желал делать из себя спасителя Отечества. Он не собирался делать из себя ни Вашингтона, ни Бонапарта и, видимо, посоветовавшись с Ельциным и Руцким, дал возможность народу самому почувствовать себя победителем.
Конечно, были совершены ошибки, неизбежные в таких ситуациях. Попытки вывести войска из столицы приводили к совершенно обратным результатам. Стоило танкам начинать движение, как наэлектризованные толпы преграждали им движение, ложась под гусеницы, блокируя траки, а то и пуская в ход бутылки с горючей смесью. Солдаты зверели, офицеры психовали. Ничего не помогало. Слухи степным пожаром распространялись по столице, достигая пика у Белого Дома. Рокот танковых моторов, доносящийся с ближайших улиц, приводил огромную толпу, окружившую Российский парламент, в неистовство. Танки идут, чтобы раздавить их свободу. Перед микрофонами и видеокамерами возникали встревоженные лица и звучали тревожные голоса генерала Кобеца и Бэллы Курковой, радио «Свобода» на весь мир передавало предсмертную, можно сказать, исповедь своих мужественных корреспондентов Андрея Бабицкого и Михаила Соколова. Есть точные данные, что сегодня ночью будет штурм Белого Дома. Охрана следила за вентиляционными отдушинами и канализационными люками — ходил слух, что знаменитая «Альфа» прошла подготовку по программе японских «ниндзя» — людей-призраков, умеющих материализоваться где угодно. Разворачивались медицинские пункты первой помощи. Священники причащали молодых ребят с автоматами и в бронежилетах, готовых драться до конца. С площади просили удалиться женщин. Плечом к плечу стояли вооруженные пенсионеры, афганские ветераны, рабочие, студенты, сбежавшие из частей офицеры и солдаты. Работали видеокамеры всех крупнейших телекампаний мира. Вздымались русские флаги, вздымались руки с автоматами. Так делается история, так рождается нация, символизируя, что раздавленный народ встал с колен.
«Они не пройдут — Но пасаран!» С балконов читались указы Ельцина, объявившего себя до возвращения Горбачева Верховным главнокомандующим Вооруженными Силами. К Краснопресненскому мосту время от времени подъезжали танки и уезжали обратно, простояв некоторое время под прицелом телекамер. Посты на крышах с тревогой поглядывали на небо, давая на ходу интервью журналистам, что в случае появления вертолетов, они не продержатся и 10 минут. В такие моменты с балкона звучали командный голос вице-президента Руцкого: «Внимание, охрана! Огонь открывать без предупреждения!» Вдали продолжали рокотать танковые моторы — танкисты-гвардейцы выполняли утренний приказ о возвращении в места постоянной дислокации. Обстановка у Белого Дома, накаленная до предела, накалялась еще более. Штурм начнется через полчаса, через 10 минут, он уже начался. А в самом здании собрался цвет столицы: мэр Попов, Эдуард Шеварнадзе, Александр Яковлев, Елена Боннер…
Ельцина постоянно звали к телефону. Звонили: президенты Буш и Миттеран, премьер-министр Мэйджер и канцлер Коль. Звонила и Маргарет Тэтчер. Разговоры были длинными и, выражаясь дипломатическим языком, «полезными и конструктивными». (Давая через несколько дней интервью, Борис Ельцин, на вопрос, какой из зарубежных лидеров вызывает у него наибольшее восхищение, без колебаний ответил: «Президент Буш».)…
Трагическое биополе, нагнетаемое у Белого Дома, становилось уже осязаемым. Тысячи людей готовились к неизбежной гибели. Депутаты Верховного Совета СССР, находившиеся в здании, звонили Лукьянову, прося его использовать свое влияние, чтобы предотвратить кровопролитие. Лукьянов ответил, что и подобает истинному партийцу: «Ельцин сам спровоцировал эту ситуацию… Еще надо разобраться, откуда у его людей столько оружия!» Не понимал обстановки умнейший Анатолий Иванович. Но не все были такими дураками.
Премьер-министр Павлов понял все гораздо лучше. Беседуя с Янаевым, он печально сказал: «Влипли мы с тобой как два дурака». «Не бзди! — сказал исполняющий обязанности президента СССР, — прорвемся!» Янаев был полон оптимизма. Несколько часов назад он встречался с лидерами автономных республик, призывая их поддержать ГКЧП. Представители автономий потребовали объяснений и прежде всего: где Горбачев и что с ним? Суть случившегося Янаев изложил так: группа руководителей попросила Горбачева навести порядок в стране. На что тот ответил: «У меня есть заместитель Янаев, пусть он и наводит порядок». Но Павлов больше не хотел участвовать в наведении порядка. Теряя сознание от страха, он поехал в больницу. Диагноз врачей был однозначным: острый гипертонический криз. Переволновался за судьбу страны. Заместитель Павлова — Щербаков — в ужасе и в полном бездействии сидел у себя в кабинете, слушая сыпавшиеся со всех концов мира сообщения о приостановке помощи и кредитов СССР. Он то знал самое страшное, чего не знали другие участники событий: 40 % потребностей страны в самом необходимом удовлетворялось до сегодняшнего дня импортом. Это конец! С огромным трудом в Москве удалось собрать банкиров, доказывая им, что страна изменилась, положение стабильное и вполне благоприятное для инвестиций. Банкиры, блокированные в гостиницах, со страхом смотрели в окна: стабильность была налицо! Собравшийся в Москве в эти дни «Конгресс соотечественников» из потомков родовой российской знати тоже оказался в центре событий. Долгие годы эти люди — Голицины, Шереметьевы, Воронцов, Толстые — боялись возвращаться на Родину. Их уговаривали, убеждали, стыдили — демократия необратима. Сейчас, шарахаясь от танков, вздрагивая от визга гусениц и рева моторов, они поняли, что приехали вовремя. Милая Родина преподнесла им очередное чудо. Умом Россию не понять…