Глава 8
Князь решил выступить в поход против беспокойного соседа Вальмая. Он лично возглавил войско. Грозная вымуштрованная армия двинулась на восток.
Это была жестокая беспощадная война двух враждующих с незапамятных времён народов. Кровь лилась рекой, вытоптанные поля устилали тела не успевавших предаваться земле мертвецов. Витал, часто, лично вёл войско в атаку, и Кейси скакала рядом с ним, прикрывая господина своим мечом и телом. Бог войны хранил этих двух безумцев от вражеских стрел и копий, а мечники не могли нанести им вред.
Вначале удача сопутствовала руничам, и войско успешно продвигалось вперёд, вытаптывая чужие поля и захватывая богатую добычу. Но неожиданно враг ударил в спину, и с той стороны, откуда князь меньше всего ждал. Его двоюродный брат поднял мятеж на юге и, поддерживаемый многими вельможами, недовольными правлением юного и безрассудного, как они считали, князя, собрал под своими знамёнами войско из грейдеров и беглых леннов, обещая им прощение и свободу, и выступил на Лимас. Виталу пришлось разделить своё войско и отправить большую его часть под командованием верных ему кейсаров для защиты столицы и подавления бунта. Это сразу же сказалось на военной кампании. Победное наступление прекратилось, а затем их и вовсе начали теснить. Воины, которые рассчитывали на лёгкую победу и богатую добычу, начали один за другим дезертировать, и вскоре под знамёнами князя не осталось почти никого. По совету горстки оставшихся ему верными людей, Витал бросил остатки армии и вернулся в столицу. Но и тут его ждали неутешительные вести. Дезертировавшие из его армии, присоединились к лорду Бретану, рассчитывая на обещанное им прощение. Усиленная свежими силами, армия предателя успешно наступала.
Витал был в ярости и растерянности. Запершись в своих покоях, он метался, как дикий зверь в клетке, не допуская к себе никого, кроме Кейси.
– Предатели, кругом предатели… – бормотал он. – Улыбались мне в лицо, а за спиной плели интриги…
Кейси молча наблюдала за господином, не проявляя ни жалости, ни сочувствия. Она могла бы тоже бросить его и убежать, как все, ведь понимала, что, в случае победы лорда Бретана, её не ждёт ничего хорошего, но эта мысль даже не приходила виолке в голову. Она дала клятву верности, и будет следовать словам клятвы буквально, защищая господина до последней капли крови. Таковы нравы и законы виолок.
Когда войска предателя подошли к Лимасу почти вплотную, и всем окончательно стало ясно, что Витал побеждён, князь решил не сдаваться на милость победителя, а покинуть страну и искать счастья в иных краях. Он собрал вещи, прихватив из казны то, что легко унести, но что высоко ценится в любой стране – драгоценные камни, которые, по совету Кейси, зашил в пояс, который надел на тело под одежду. Кейси позвала Локиса (которого давно вызвала во дворец, предвидя развитие событий), они оседлали самых сильных и выносливых коней и, под покровом ночи, покинули столицу через тайный ход. Так как путь на юг и на восток был закрыт, а к западным границам слишком далеко, беглецы направились на юго-восток, пытаясь достичь портового города Датос, где у князя оставались верные ему люди и находилась его личная яхта, на которой он совершал морские прогулки.
От Лимаса до Датоса около четырёхсот кемов. Пробираться приходилось глухими дорогами и лесными чащами. К счастью, почти все грейдеры находились под знамёнами лорда Бретана, и леса стали безопасными. Они скакали во весь опор, давая лошадям лишь краткий отдых, и на пятый день прибыли в Датос. Бросив загнанных лошадей и закутавшись в плащи, поздно вечером, неузнанными, вошли в город. Князь сразу направился к дому верного человека. Им оказался простой рыбак, которому князь когда-то помог. Тот не очень обрадовался, увидев неожиданных гостей, но не отказал в крове и помощи. Рыбак рассказал, что яхту принца арестовали, и возле неё выставлена стража, поэтому покинуть на ней порт не удастся. Но он может вывезти их на своей лодке, если беглецы рискнут отправиться на ней в открытое море.
Выбор был невелик – либо плен и пожизненное заключение в одной из башен Замка Смерти, как называли в Лимасе княжескую тюрьму, либо риск морского путешествия.