Но ничего такого я не сделала.
В тот самый момент, когда моя нога оторвалась от пола, проснулся здравый смысл, и я резко остановилась. Слишком поздно. Я потеряла равновесие и плюхнулась на задницу, почувствовав сквозь тонкую ткань холод керамической плитки.
Стюарт выкрикнул мое имя, но именно судья Ларсон наклонился и протянул мне руку. Я уставилась на него, моргая и мысленно убеждая себя в том, что далеко не все, кому нужно освежить дыхание, являются приспешниками Сатаны.
— Миссис Коннор, с вами все в порядке?
— Все хорошо. Все просто отлично.
Я осторожно взяла протянутую руку, радуясь, что он не стал рывком ставить меня на ноги и не попытался сразу же оторвать мне голову. Это ведь хороший знак, верно?
— Извините, — пробормотала я, поднявшись, и покраснела. — Я, наверное, поскользнулась. Мне очень неловко.
— Прошу вас, не стоит извиняться, — проговорил судья.
К тому времени из гостиной вышли Кларк и Элизабет, которым стало интересно, что у нас тут происходит, а на дорожке к дому появились два новых гостя. Ну блеск! Вся компания стала свидетелем моего унижения.
Я высвободила руку и посмотрела на мужа.
— Я в порядке. Правда.
Беспокойство, появившееся на лице Стюарта, отчасти примирило меня с тем, что мое акробатическое выступление стало гвоздем вечера.
— Ты уверена? Лодыжку не растянула?
— Все хорошо, — повторила я.
Разумеется, ничего хорошего не было. Совсем ничего. Получалось, что я собираюсь угощать демона моим знаменитым ригатони (знаменитым, потому что это единственное блюдо, которое у меня получается). Убедиться же в человеческой природе Ларсона в тот момент у меня не было никакой возможности.
Я краем глаза проследила за Ларсоном, когда Стюарт повел всех нас в гостиную. Впрочем, я знала, что сумею в этом разобраться. Ему не удастся вечно скрывать от меня свою сущность.
И если он действительно окажется демоном, ему придется за это дорого заплатить.
— Еще бри?
Я подошла с тарелкой к Ларсону и наклонилась над ним, как легкомысленная кокетка, демонстрирующая вырез платья и все, что там есть. Если он не демон, он должен был подумать, что я с ним заигрываю. Стюарт, благослови его боже, видимо, заподозрил, что во всем виноваты нервы.
Но я твердо решила еще раз принюхаться к дыханию Ларсона. На тот момент это было моей главной целью.
— Нет, благодарю вас, — произнес он, и я втянула носом воздух.
Бесполезно. Он уже съел достаточное количество бри, и резкий запах сыра скрыл все остальные ароматы.
Разочарованная, я поставила тарелку на стол и уселась рядом со Стюартом. Он и судья Роберт-сон, который пришел одним из последних, с головой погрузились в обсуждение калифорнийского «закона трех ударов»[4].
— И каково ваше мнение об этом законе? — спросила я судью Ларсона. — Что касается меня, я всецело за, — добавила я, — но, разумеется, это не относится к тем по-настоящему гнусным существам, которых нужно просто уничтожать, неважно какой ценой.
Я заметила, что мои слова привлекли внимание Стюарта, и он удивленно на меня посмотрел. Его позиция относительно преступности была жесткой, но не настолько.
— Линчующее правосудие? — спросил Ларсон.
— В определенных обстоятельствах — да.
— Кейти…
В голосе Стюарта явственно слышался вопрос: «Что ты делаешь?» Я улыбнулась ему, но свой ответ адресовала Ларсону:
— Играю роль адвоката дьявола, милый.
— Кейт может переспорить кого угодно, — сказал Стюарт, обращаясь к гостям. — И у нее очень твердые взгляды на преступность.
— Добро и зло, — подтвердила я. — Черное и белое.
— И никаких оттенков серого? — спросила Элизабет.
— Конечно, в отношении некоторых существ существует неопределенность, — проговорила я, бросив взгляд в сторону Ларсона. — И эти существа меня крайне огорчают.
Все рассмеялись.
— Может быть, у вас в семье главный политик — ваша жена, Стюарт? — сказал судья Уэстин, которого недавно избрали в окружной суд. — Будьте осторожны, а не то, глядишь, именно она станет новым прокурором штата.
Стюарт погладил меня по плечу, наклонился и легонько поцеловал в щеку.
— Уж она бы позаботилась о том, чтобы преступлений стало меньше, можете не сомневаться. — Он улыбнулся всем присутствующим одновременно, и я поняла, что политик вернулся. — Разумеется, я тоже.
— Единственное, о чем я намерена позаботиться, так это о макаронах. — Я встала и знаком показала, чтобы гости оставались на своих местах. — Мне нужно заглянуть на кухню. Прошу меня извинить.
4
Согласно правилу 2001 года «three strikes law» в некоторых американских штатах гражданин, нарушивший закон в третий раз, независимо от тяжести правонарушения, подвергается длительному тюремному заключению.