Словно в страшном сне, где хочется проснуться, но видение продолжает поглощать мозг своими ужасными картинками, я наблюдала за тем, как показалась вначале обугленная голова, а затем иссохшее, обезображенное огнем, тело. Пожелтевшие зубы с обугленной эмалью, не прикрытые плотью губ, служили страшным напоминанием о том, что происходит с телом, когда его жарят словно барбекю.
– Что это? – пальцем указала я на белые полосы на руках жертвы, словно следы от бечевки.
Желудок скрутил неприятный болезненный спазм. В следующее мгновение я точно могла подтвердить свои опасения, так как уже видела раньше это тело. Только тогда красная веревка еще опутывала останки, и хорошо просматривалась на изображении, присланном мне неизвестным адресатом по электронной почте.
– Данные, проведенной мною экспертизы, говорят о том, что это следы от веревки, - не заметив моей реакции, ответил коронер. Он посмотрел в неизвестно откуда взявшуюся папку в своих руках, и в подтверждение слов кивнул головой. – Тело было обвито ею еще до того, как жертву подожгли. Достоверно можно утверждать, что перед нами молодая женщина 30-35 лет, белая, здоровая, не рожала.
Далтон плотно сжал челюсти. Я видела, как заходили желваки на его лице.
– Надеюсь, бедняжка уже была мертва, когда этот ублюдок поджигал ее, - тихим, оттого зловещим голосом спросил он.
По выражению лица Бертрана поняла, что надеждам агента не суждено сбыться. Коронер отрицательно покачал головой:
– Нет, повреждения тканей позволяют с уверенностью утверждать, что женщина была еще жива - присутствует ожог верхних дыхательных путей. Кроме того, в остатках легких обнаружены продукты горения, а в крови двуокись углерода. По характеру полученных травм, можно сказать еще и о том, что локализация огня была непосредственно у ног. Потом пламя перебросилось на одежду…
Мужчина замолчал, а передо мной возник образ сгорающей женщины – ее искаженное ужасом и болью лицо, и, возможно, крики о помощи, срывающиеся с пересохших губ.
Голова закружилась, а во рту появилась горечь. Я почувствовала, что еще одна минута, проведенная в этом помещении, наполненном запахом сожжённой плоти и смерти, сведет меня с ума. И уже в следующее мгновение сильные мужские руки обвили мою талию. Сквозь шум, нарастающий в голове, услышала встревоженный голос Люка Далтона:
– Она теряет сознание.
– Нужен свежий воздух, срочно, - это уже был голос Бертрана Симса.
И только после этого я поняла, что сознание, действительно ускользает от меня.
В себя я пришла позже. Резкий запах врезался в нос, и я поняла, что к моему пробуждению причастен Бертран и его медицинские препараты.
– Простите, - поспешил оправдаться доктор, когда я смогла остановить свой взгляд на нем. – У нас такое происходит довольно часто. Не все выдерживают то, что приходится видеть в морге.
Мне даже показалось, что он с укором посмотрел на Люка, который невозмутимо стоял в дверях незнакомого мне помещения. Заметив мой взгляд, Бертран пояснил:
– Агент принес вас в мой личный кабинет.
– Надо полагать, он не сильно был рад этому факту, - уже окончательно собравшись с силами, не упустила я возможность уколоть Далтона.
Если еще секунду назад я могла бы сказать, что уловила все же тень сожаления на лице агента ФБР, то теперь готова была спорить на что угодно, что мне это померещилось.
– Кто бы мог подумать, что автор детективных бестселлеров настолько чувствителен. Если бы я знал это, даже не тратил свое время и не травмировал вашу психику, - парировал Далтон.
Слова Люка уязвили меня, но я справилась с нахлынувшим раздражением.
– У вас тут что-то происходит? – с определенным подтекстом, переводя взгляд с меня на Люка, поинтересовался Бертран.
Только это смогло остудить агента. Он передернул плечами, и развернулся, намереваясь уйти.
– Если мисс Мэтьюс оправилась от потрясения, мы можем продолжить свой путь. Все что я хотел узнать здесь, я узнал. Жду вас в машине.
И больше ничего не говоря, Далтон вышел из кабинета коронера.
– Никакого сочувствия, - заметил Симс, осуждающе.