Пролог
Кейт свернулась клубком на неудобной кровати, которая была ее постелью уже около трех месяцев. Большое торговое судно приближало их к берегам Индии. Индии, которую она любила , и в которую так хотела вернуться спустя восемь лет.
Восемь лет... неужели так много времени прошло с того дня, как не стало мамы. Образ матери уже стирался из памяти, оставив в ней лишь мозаику из обрывочных воспоминаний. Вот они вместе шьют платье для куклы, а вот они уже играют в мяч или догоняют друг друга на лужайке возле их дома. Очень часто Кейт видела картину, как мать играла на рояле в их гостиной. Она не помнила, что играла мать, помнила лишь, что это было что-то красивое и грустное. Именно во время игры на рояле мама казалось ей не жизнерадостной подругой, а одинокой, печальной женщиной, чужой и далекой. Особенно тоскливо на душе становилось, когда память рисовала лицо матери, целующей ее перед сном. Глаза, полные доброты и нежности, заботливые и ласковые руки, поправляющие одеяло и убирающие прядь непослушных волос от лица Кейт.
Долгое время от нее скрывали смерть матери. Говорили, что она уехала, что вернется через год. Год проходил, мама не возвращалась. Потом шла очередная ложь, а детская память беспощадно стирала воспоминания о самом главном - чувстве безмерной любви к матери, само ощущение матери. В памяти вырисовывался уже просто образ женщины, которая жила когда-то рядом с Кейт. Мамы там уже не было…
Кейт Эванс осиротела когда ей исполнилось четыре года. Мать умерла от холеры, косившей Индию в 1820 году, а отец пустил себе пулю в лоб спустя два месяца после смерти жены.
У них была странная семья, семья, котрую не приняли ни родственник матери, ни родственники отца. Их брак был мезальянсом и вызывал множество сплетен среди окружающих. Мать, Элен Макинтош, была дочерью богатейшего английского судовладельца, сколотившего свое состояние на Ост-Индийской компании. Отец, Джеймс Эванс, был сыном священника, который не пошел по стопам отца, мечтавшего передать ему свой приход, а стал врачом. Семья каждого из них возлагала большие надежды на своих отпрысков, но судьба распорядилась иначе.
Элен, златокудрая, красивая, статная, была единственной дочерью своего своенравного отца. С детства окруженная роскошью и вниманием, она получила блестящее воспитание и образование. Ее отец, Джеральд Макинтош, был из тех, кого называли выскочкой. Без рода и племени, сын торговца рыбой, он обладал жесткой хваткой, талантом предпринимательства, и умением делать деньги из воздуха. Начав с рыбацкой лодки отца в четырнадцатилетнем возрасте, он быстро понял, что торговля рыбой не сулит той прибыли о которой он мечтал, и, в возрасте шестнадцати лет отбыл в Индию на торговом корабле простым матросом. Трудолюбивый, хваткий и уверенный в себе, в двадцать лет он уже стал помощником капитана, и сколотил приличную сумму, провозя и продавая индийские товары отдельно от экипажа. Капитан был немолод и бездетен, и умер от малярии в одной из торговых поездок, передав свое судно Джеральду, когда тому минуло двадцать два года. Через восемь лет Джеральд Макинтош был уже не просто капитаном ост-индийского торгового судна, а владельцем нескольких торговых судов, осуществляя успешные торговые операции с Индией. Состояние его множилось, торговые обороты росли, а мысли Джеральда были поглощены уже желанием влиться в высшее общество Лондона, куда его, выскочку и сына рыбака, не пускали. Его положение мог спасти лишь брак с девушкой из высшего света. Но горделивые отцы категорически не хотели отдавать своих дочерей сыну торговца рыбой. Джеральд, оскорбленный до глубины души подобным пренебрежением со стороны пэров Англии, скоропалительно женился на дочери крупного судостроителя, не обладавшей никакими особыми внешними данными, но принесшей богатое приданое и перспективу наследования судостроительной компании ее отца. Более четырех лет брака их семья оставалась бездетной, немало огорчая обе половины. Но в возрасте тридцати пяти лет Господь даровал ему прелестную дочь, Элен, забрав в родах жену, Марию. Джеральд больше не вступал в брак, имел постоянных любовниц, но главной его любовью оставалась любовь к деньгам.
Элен росла в роскоши, окруженная гувернантками и учителями, и была главной и последней надеждой отца прорваться в высшее общество, с помощью ее удачного брака. Но судьба сыграла вновь злую шутку. Элен в возрасти шестнадцать лет влюбилась в … садовника. Данный факт был ужасен в глазах английского общества, но было и еще одно обстоятельство, садовник был… индусом. Индусского мальчика Джеральд привез в Англию еще ребенком, пожалев сироту, и оставив у себя. Васа добросовестно ухаживал за розами хозяина и за его дочерью, Элен. А Элен любила гулять в саду, засиживаясь с книжкой в тенистых уголках их сада. Изредка встречаясь взглядами с Васой, она каждый раз восхищалась его безупречно красивым лицом и сильным телом. Васа был действительно красив, причем тонкой и изысканной красотой, что не было типично для индийцев. Высок ростом, атлетично сложен, на своей родине он бы разбил немало девичьих сердец, а здесь его красота считалась чуть ли не языческой, экзотичной, но абсолютно невостребованной. Он был другой крови, рабской, крови второго сорта. Васа, зная свое место, о дочери хозяина даже и не помышлял. Элен, погружаясь в свои романтические грезы все больше и больше, сама стала делать первые шаги, то интересуясь выращиванием роз, то приглашая разделить с ней чтение книги, то угощая вкусным пирогом из корзины для пикника. Их сближение длилось почти год, и Васа сам не заметил, как стал ждать каждой встречи с дочерью хозяина. Элен было семнадцать, Васе двадцать четыре, когда их платоническая любовь уже переросла свои рамки, и стала более земной. От первого поцелуя, до обладания друг другом прошло всего три месяца. Элен была потрясена, ошеломлена этой стороной любви и привязалась к Васе всем своим существом еще больше. Желание проводить с ним все свое время притупило бдительность, и отец, начавший что-то подозревать, сам и поймал влюбленных в спальне дочери.