В ночь перед свадьбой Элен рыдала так, что напугала до полусмерти свою кормилицу, ставшую ей второй матерью, к утру затихла и пошла под венец высоко подняв голову.
Когда они с Джеймсом остались одни в спальне, он растерялся еще больше. Чувство безмерного счастья от того, что он обладает девушкой, которая обожгла его сердце, смешивалось с чувством страха перед ней, страха прикоснуться к ней, разочаровать ее, страха получить отказ. Он все знал об обстоятельствах их брака, знал о ее беременности, знал о той сумме, которую получил его отец от Макинтоша, но он любил ее. Знал, что любил безответно, а потому боялся ее. А Элен все поняла. Ее глаза прожигали его и все знали. Она первая прикоснулась к нему, первая поцеловала его. Это была ночь, когда Джеймс понял, что Элен будет идеальной женой, но душой далека от него, как была далека она от него в их постели, оставаясь податливой и нежной внешне. Его жена перед церковью и не его жена перед Богом.
Они отбыли в Индию через два дня и в конце июля прибыли в порт Калькутты. За три месяца плавания положение Элен стала уже заметным, и она прибыла в индийское поместье отца, дарованное им, на пятом месяце беременности. Их отношения с Джеймсом во время плавания были очень ровными, предупредительными и казались пассажирам корабля идеальными. По сути , так оно и было, но настоящего тепла не было. Джеймса сжигала любовь и ревность к прошлому, Элен же старалась изо всех сил быть идеальной женой. Это у нее прекрасно получалась, но некая отрешенность ощущалась в каждом ее действии. Джеймс чувствовал это, страдал, окружал ее лаской и вниманием и понимал, что та любовь, что была в жизни его жены, останется ее единственной любовью. Он принял это, и был счастлив уже потому, что Элен была неизменно внимательна к нему, старательно держала свое прошлое внутри себя, и никак не давала почувствовать своему мужу ту боль, что жила в глубине ее сердца.
Поселившись в поместье, Элен взяла управление им в свои руки, была хозяйственна и домовита, небольшая прислуга души в ней не чаяла и немного запущенный дом стал уютным и привлекательным. Джеймс вел врачебную практику, вдохновенно погружаясь в работу. Вечера они проводили вместе и рассказывали друг другу о прошедшем дне. А потом были ночи, в каждую из которых Джеймс исступленно любил ее, мечтая хотя бы в эти минуты стереть из памяти Элен ее первую любовь.
Последние месяцы беременности Элен пришлись на период дождей, и маленькая Кейтлин Эванс родилась ровно в срок, одиннадцатого ноября 1816 года, в первые дни сухой ноябрьской прохлады. Роды были легкими, Джеймс сам принял роды у своей жены и долго держал в руках новорожденную, вглядываясь в каждую ее черточку, как будто пытался найти невозможное сходство с собой. Кейтлин или укороченное Кейт, имя данное в честь его матери. Она не была его дочерью по крови, но дав ей имя его семьи он давал понять Элен, что Кейт его перед Богом. Элен, много передумав за эти месяцы была благодарна ему за его любовь, преданность и фамилию, которую он дал ее дочери.
Кейт была очаровательна, как и все младенцы, темноволоса, смуглокожа в своего отца, но не цвета бронзы, а намного светлее. От матери она взяла невероятные серые глаза, более темные, но с той же глубиной и пронизывающим взглядом, что стало заметно по мере ее взросления. Она не была похожа на Джеймса, но кривотолков не было, ни у кого не возникало мысли о другом отцовстве, потому что внешне их семья казалась идеальной, а сплетни и пресуды остались в далекой Англии.
Кейт любили все, родители, немногочисленные гости, посещавшие их дом, а особенно индийская прислуга, как будто что-то чувствовавшая и знавшая. Многочисленные ребятишки с удовольствием нянчились и играли с Кейтлин в саду их белых господ. Элен, полюбившая Индию еще из рассказов Васы, вросла в нее всеми фибрами, восхищалась ей, любила ее, любила ее народ и ей нравилось, что ее дочь воспитывается на родине Васы. Ей нравилось одевать Кейт как индийскую девочку, воспитывать ее в традициях этой страны и с этим народом. Джеймс не одобрял всего этого, но жене не перечил.
Эпидемия холеры в Калькутте началась в 1820, и то ли Джеймс принес ее в дом из семей своих пациентов, то ли Кейт сама подхватила ее от индийских ребятишек, но первой в их доме заболела она. Мать и отец сутками сидели возле ее постели, отпаивая ее и ухаживая за ней, и Кейт пошла на поправку. Но недолгой была радость в их семье, как следом слегла Элен. Болезнь унесла жизнь Элен за одну неделю, она умерла у Джеймса на руках.
Смерть жены ввела Джеймса в глубочайшую депрессию, и он вдруг косвенно стал винить в этом Кейт. Со смертью Элен она перестала быть его любимой дочерью, она стала дочерью его соперника, дочерью, убившей женщину, ради которой он жил. В вечер перед Рождеством 1820 года из кабинета Джеймса раздался выстрел. Слуги, вбежавшие в кабинет нашли его мертвым в кресле.
Весной 1821 года маленькую Кейт привезли в Англию в дом ее деда. Джеральд мельком взглянул на девочку и приказал поселить ее в дальнем крыле его огромного дома. Маленькая девочка и ее дед жили под одной крышей, но встречались крайне редко, их жизнь шла отдельно друг от друга.
Как и у Элен, у Кейт было все, но не было главного - любви близких. Только старая нянечка-индуска не чаяла в ней души. Когда Кейт исполнилось двенадцать лет умерла и нянечка, а следом заболела Кейт. Приглашенные доктора так и не смогли обьяснить, чем больна внучка Джеральда Макинтоша, но ребенок медленно угасал. Дед вдруг не на шутку испугался, что останется совсем один и впервые за восемь лет сам пришел в комнату внучки. И хоть не была она похожа на его дочь, смотрела она на него ее глазами, только не светло-серыми, а темными, цвета дождливого английского неба.
Последний из докторов вдруг предложил Макинтошу отвезти Кейт в Индию, высказав предположение, что болезнь ее душевного характера, и в Англии ребенку не климат. Джеральд, сообщив об этом двенадцатилетней Кейт был поражен той радости, что охватила ее и засобирался в Индию, в которой сам не был более десяти лет. И весной 1829 года новенький пятимачтовый корабль "Элен Макинтош" отплыл от берегов Англии.
За время поездки Джеральд и Кейт сблизились, найдя друг в друге тот спасительный источник, дарующий им радость жизни и избавление от долгих лет одиночества. Они узнавали друг друга еще больше, привязывались друг к другу, становясь очень близкими людьми. Джеральд вдруг стал видеть в Кейт свои черты характера, рассудительность и некую расчетливость, выдержку и трезвый ум. Она, естественно, была еще ребенком, но его черты характера уже проскальзывали в ней. Они проводили вечера на палубе, рассказывая друг другу о своей жизни, заново знакомясь друг с другом, каждый о своем: Кейт о детском, об Индии, которую она плохо помнила, но любила в своих воспоминаниях, о тоскливых годах, пооведенных в Англии, а Джеральд о себе, - о жизни рыбацкого мальчика, достигшего таких высот.