Кейт убрала руку и спросила:
- А если ты будешь трогать меня там, мне тоже будет так же приятно?
- Думаю да, Кейт, - улыбаясь ответил Майк.
- Но это возможно только после того, как мы станем мужем и женой? Но ведь здесь нет священника, Майк.
- Не всегда для этого нужно становится мужем и женой, Кейт.
- Ну да, - задумчиво протянула Кейт. - Ты же уже много раз делал это.
Майк передернулся от ее слов и чтобы не слушать дальше того, что она говорит, коротко продолжил:
- А потом я… этой своей частью тела войду вот сюда.
И он аккуратно накрыл своей большой ладонью часть ее тела между ног, заставив ее отпрянут от него от удивления, чувства стыда и приятной волны, обжегшей ее.
- Сюда? - недоверчиво переспросила Кейт. - Как коровы? Но там у тебя очень большая часть тела, разве это не будет больно?
- Не будет, я обещаю, что не будет. И давай закончим на этом наш странный разговор, - сказал Майк, привлекая ее к себе. - Завтракать пора.
За завтраком Кейт была молчалива, ей действительно нужно было обдумать их разговор, усмехнулся про себя Майк.
Прошел месяц и рука Майкла полностью прошла. Их жизнь вошла в привычное размеренное русло, за исключением изменившихся между ними отношениями. Ни один из них не был так счастлив ранее, как были они счастливы сейчас. Оба купались в любви и нежности, которой они окружали друг друга. Кейт казалось, что они целуются больше, чем занимаются какими-то повседневными делами. Майк не давал ей прохода, лаская и целуя ее всегда, когда она появлялась рядом. Кейт таяла и сходила с ума под его ласками и сначала несмело, потом увереннее стала отвечать ему тем же. Она вдруг начала ощущать огромную власть над ним, чувствуя не только свою, но и его дрожь и волнение от их прикосновений друг к другу. Ее руки и губы ласкали его лицо, отчего Майк начинал дышать так прерывисто, как будто от долгого бега. Кейт нравилось это, будучи очень нежной и ласковой по своей природе, любившая больше отдавать, чем получать взамен, она в каких-то моментах была смелее, чем Майк, потому что Майк боялся. Боялся своего желания, боялся не сдержаться и овладеть ей грубо, неистово, вложив в это напряжение всех десяти лет воздержания. Он мучил себя работой, чтобы уставать и не думать постоянно о Кейт, а ночами изводил себя, снимая руками не отпускающее желание. Он не мог себе обьяснить почему не берет то, что само шло к нему в руки. Кейт откликалась на любую его ласку и была податлива, как воск в его руках. Он не встретил бы никакого сопротивление с ее стороны, но не мог переступить через себя. Ему казалось это предательством по отношению к ней, ее невинности и доверию. Он впервые за тридцать один год задумывался о том, что хочет семью, дом, детей. Хочет приходить домой и знать, что его там ждут. Хочет обладать единственной женщиной всю жизнь и делать ее каждый день счастливой. Он хотел, чтобы с Кейт было все, как это бывает у обычных людей, свадьба, ее белое платье, пристуствие его и ее отца на их венчании. Но их обстоятельства не давали им такой возможности, подталкивая к тому, что нужно жить здесь и сейчас. Майкл как никогда жаждал их спасения и часто ходил на берег и смотрел вдаль. Он слишком хотел нормальной, обычной жизни, ради Кейт.
А Кейт торопилась, спешила познать жизнь и его любовь. Ее разбуженная нежность и чувственность рвалась наружу. Майку иногда казалась, что она умело издевается над ним и дразнит его, испытывая его стойкость. Она сама целовала его, губы, скулы, спускаясь вниз к шее, захватывая ключицу и впадину на его шее, внимательно изучала отклик его тела и с каждым разом ласкала его все смелее. Когда Майк, в очередной раз, не выдержал и застонав от невыносимого удовольствия, схватил и прижал ее спиной к лестнице всей тяжестью своего тела, впился губами в ее рот и впервые провел языком по ее губам, проникая ей в рот, Кейт не испугалась, а как будто ждала этого. Она вжалась в его тело, обхватила его руками за шею, неистово целовала его в ответ, впервые в ответ пробуя ласкать его языком и сгорая от нового ощущения. Он приподнял ее за ягодицы, вжал еще сильнее в деревянную опору за спиной, наказывая за ее настойчивость, вдавился в нее своим возбужденным естеством, желая напугать ее и остановить. А Кейт ничуть не пугаясь, обхватила его ногами, прижилась к нему бедрами так, что он почувствовал ее разгоряченную плоть сквозь ткань своих и ее брюк, и, словно потеряв рассудок, вдавлиявая пальцы в упругость ее ягодиц, прижимал ее к себе, лаская своим разбухшим членом через одежду. Кейт стонала и извивалась, царапая спину о лестницу, кусая свои и его губы, ей хотелось большего. Майк наслаждался ее безумием, необузданной, первобытной страстью и благодарил судьбу за то, что она досталась ему. Он останавливался, беря себя в руки, целуя ее нежнее, легче и спокойнее. Нет, еще не сейчас, говорил он себе. Позже, пусть будет позже. И тогда они оба потеряют разум. А Кейт с трудом скрывая свое разочарование, не получив того, что так жаждало его тело, бросила ему в лицо резкие слова:
- Почему ты остановился? Что ты ждешь? Что держит тебя, Майк? Я люблю тебя, неужели ты не чувствуешь этого? Неужели я не нравлюсь тебе как женщина нравится мужчине? Что во мне не так, Майк? Я изменю это в себе…
Майк, пораженный до глубины души силой ее обиды, попытался обнять ее, утопить в своей ласке, вымаливая прощение, хотел ее поцеловать вновь, но Кейт отвернулась, больно резанув его сердце.
- Что я делаю не так и не то, из того, что умеют делать портовые шлюхи, Майк? - бросила она напоследок, и заплакав, убежала.
Не дождавшись ее к ужину, Майк пошел ее искать. Он знал, что она у океана. Так и было. Кейт сидела на песке в лучах заката, а набегающие волны ласкали ее ноги.
- Кейт, прости меня. Я дурак, и я боюсь. Боюсь отобрать у тебя твое будущее. А вдруг нас все-таки спасут, вдруг я не тот человек, который тебе нужен. Да я в принципе человек не твоего круга, Кейт. Я на жизнь зарабатывл избиением других людей, я убил человека, я столько всего натворил, что чувствую себя ничтожеством рядом с тобой. И если в той, другой жизни ты захочешь связать свою жизнь с другим человеком, ты будешь ненавидеть меня и презирать все, что между нами было. В тебе столько любви, страсти, Кейт, что ты не ведаешь что делаешь. Я помню себя, когда первый раз узнал женщину. Это застилает разум и ты не можешь думать ни о чем больше, и это не любовь, Кейт, это…
Кейт подскочила, едва сдерживая себя от накотившей ярости:
- Не любовь, говоришь?! Боже, ты слеп?! Или полный тупица?! Как ты можешь сейчас говорить такие вещи, Майкл?! Или под кучей сказанных фраз, ты прячешь неуверенность в своих чувствах ко мне? Так ты так и скажи, Майк! Я сильная, я справлюсь. Не нужна? Не нравлюсь? Скажи об этом честно…
- Кейт… - пытался прервать ее Майк.
- Что Кейт? Да, я Кейт и я ненавижу тебя сейчас!
Майк взял ее за руку, попытался обнять, она резко вырвала руку и выпалила:
- Оставь меня в покое! Мне действительно было спокойнее до твоего признания! Не нужно было этого говорить мне. И если твоя любовь такая, то она мне не нужна, - Кейт ровно секунду помолчала, колеблясь, но оставить себя уже не смогла. - Ты, наверное сожалеешь о том, что судьба тебя свела на этом острове с глупой девицей, а не с портовой шлюхой, ведь это предел твоих мечтаний!
И резко развернувшись, Кейт побежала прочь.
Майк окаменел. Ее слова хлестали его словно плетью, прожигая, уничтожая его душу. Разумом он понимал, что Кейт хотела больнее ударить его, маскируя этим свою обиду и боль, она говорила не то, что думала на самом деле. Но как же было больно сейчас его сердцу. Ведь в ее словах и доля правды была… портовые шлюхи… это его уровень, он не знал другого общения с женщинами, кроме грубого, животного обладания. И он не хотел так с Кейт, а по-другому не умел, не знал.
Спустилась ночь и Майкл направился к дому. Волнуясь, заглянул в комнату Кейт, убедился, что она дома и крепко спит, и пошел к себе.
Но Кейт не спала, она прикрыла глаза, когда услышала его шаги. Ей было стыдно за свои слова, которыми она хотела ударить его больнее, унизить. Она видела в его глазах боль, которую причиняла ему, и даже после ее слов, он переживал за нее, думал о ней, проверяя дома ли она. Кейт отвернулась к стене. Никогда, никогда больше она не позволит себе так говорить с ним, давала себе слово Кейт.