Кейт любила эти вечера. Она, как яркая звездочка, появлялась в кают-компании, здоровалась со всеми, подходила к каждому, интересуясь его занятием, с любопытством слушала, что ей рассказывали и перемещалась дальше. Моряки любили ее. Кто-то учил Кейт вязать морские узлы, кто-то пользоваться компасом и секстантом, а кто-то рассказывал ей старинные морские легенды. Кейт садилась рядом с рассказчиком, поджимала ноги и обхватывала колени руками, положив на них голову, и завороженно слушала. Джеральд любовался ею в эти минуты, и почти физически ощущал свою безграничную любовь к ней, чувствовал, как она завладела всем его сердцем и ежедневно привязывала к себе тысячами невидимых нитей. А иногда их кок, индус Амар, приносил ситар, и задумчиво перебирая струны, играл индийскую музыку. Кейт подбегала к нему, садилась у его ног и вслушивалась в каждую ноту, извлекаемую из инструмента. Потом Амар начинал петь, Кейт вторила ему, разучивая старинные индийские песни, а воображение рисовало перед глазами картины ее счастливого индийского детства. Потом Кейт вскакивала и начинала танцевать то, что помнило и чертило ее тело, то, что появлялось из глубин ее памяти, - индийский танец. Говор в кают-компании замирал, моряки отрывались от своих дел и следили за грацизной двенадцатилетней девочкой, обычно нескладной и высокой, а в танце неузнаваемо меняющейся.
В середине июня в Индийском океане начался сезон дождей. Погода сменилась на влажную и жаркую, небо заволакивало тучами за считанные минуты и проливной тропический дождь стеной обрушивался на океан. Дождевая вода образовывала на палубе потоки ручьев, стекающих в океанские воды. Немногочисленные пассажиры прятались по каютам, Кейт вынужденная как и все скрываться от дождя, читала книгу, а с последними каплями дождя вновь выходила на умытую и чистую палубу. Водная гладь после дождя была тихая и спокойная, а вечером кроваво-красный закат окрашивал далекий горизонт, разливая оранжевое золото по темной воде. Иногда поднимался ветер, корабль качало на невысоких волнах, заставляя уставших от плавания пассажиров вновь зайти в каюты.
В первых числах июля судно миновало мыс Дондра, южную точку Цейлона и взяло курс на порт Паданг на Суматре, где Джеральд планировал закупить кофе и копру, а потом отправиться в Калькутту.
Очередной тропический ливень начинался так же как и все предыдущие, не предвещая беды. Ветер поднялся с северо-запада, наполняя паруса попутным ветром в сторону Суматры. К вечеру порывы ветра усилились, налетая на судно, с силой полоща паруса, рискуя разорвать их. Капитан корабля отдал команду спустить паруса и лечь в дрейф. Ближе к полуночи усиление ветра переросло в шквал, огромные валы поднимали корабль на десятиметровую высоту, потом роняли его в пучину, рискуя опрокинуть. Визг ветра, рев волн и скрежет корабля заглушали все звуки. Корабль заливало водой, которая посачивалась и в трюм, и в каюты. Непрерывно работали помпы, откачивая набирающуюся воду, не успевая за бушующей стихией. Падая с очередного вала, корабль развернуло боком к ветру и он почти лег на воду, касаясь воды реями мачт. От удара о воду руль сорвало с петель и судно потеряло управление. Чтобы не перевернуться, был отдан приказ рубить мачты. Привязав себя канатами, но все равно рискуя быть смытыми в воду, матросы обрубили все мачты и судно, которое при спуске на воду удивляло своей громадой и совершенством, стало игрушкой в руках океана.
Пассажиры и команда корабля собрались в кают-компании с единственной целью, поддержать друг друга и вместе встретить неминуемую гибель. Кейт и Джеральд сидели обнявших на полу. Иногда Кейт беззвучно плакала, боясь что кто-то это заметит, иногда подолгу смотрела в одну и ту же точку на стене, и молчала, боясь заговорить и разрыдаться. Джеральд прижимал ее к себе, молился про себя, вдруг вспомнив о давно забытом Боге, шептал ей слова надежды, не веря в них сам. Больше суток корабль кидало из стороны в сторону, било о волны и заливало водой, но крепкая обшивка нового корабля выдержала, и когда шторм немного утих, все тот же ветер с северо-запала гнал неуправляемую посудину в противоположную сторону от Индии.
Измученные люди вышли на голую палубу, срубленные мачты, волочившиеся за кораблем на канатах, давно сорвало и унесло в океан, кое-где был разбит борт, на деревянном настиле корабля валялись обломки обшивки и мачт, а сам корабль больше напоминал большой плот, нежели управляемое судно.