Далее мы втроем на моей деловой вечеринке – у Гарри под глазами серые круги: он работал целыми днями, а потом помогал мне по вечерам в течение нескольких недель в ее преддверии. Все закончилось тем, что он заснул в туалете около часа ночи. На следующем снимке мы вдвоем стоим на пороге, держа в руках ключи от нашего дома, – мои волосы заплетены в косички, а Гарри весь в пыли.
Верити смотрит на мой стакан. Я отпила из него глотка четыре.
– О, тебе пора доливать! – Она встает и торопливо идет в кухню, расположенную за стеной. На ней джинсы с ярко-розовыми кисточками, свисающими с ягодиц, – они колышутся при ходьбе, как перья у танцовщицы двадцатых годов. Когда она возвращается, то сжимает мое колено – старая привычка, перенятая ею у своей бабушки. Я отмахиваюсь от нее. Лицо Гарри все еще на экране моего телефона. Верити осторожно берет телефон из моих рук и кладет на пол. – Ты никогда не догадаешься, что произошло сегодня на съемочной площадке… – И она начинает увлеченно рассказывать историю Дженны Селф, давней участницы реалити-шоу «Остров любви», которой подбирала образ на этой неделе. Ей не следовало бы говорить об этом – если хоть что-то подобное попадет в прессу, у нее возникнут большие неприятности, – но она просто ничего не может с собой поделать. Мы обе были одержимы знаменитостями еще со школы. Когда мы жили вместе, то целыми днями валялись на диване и смотрели реалити-шоу. Верити всегда анализировала наряды и внешность всех конкурсанток и говорила: «Вот бы мне приложить к ней руку…»
– На каждый наряд, который я вытаскивала, Дженна говорила: «Дженне не нравится» – и надувала губы. А потом визажистка обнаружила, что она сперла все лаки для ногтей! Наверно, запихала в свою сумочку пузырьков двадцать!
– О Боже! – разеваю я рот. – А она по-прежнему вместе с тем, ну?..
– Крисом? Ага, он подцепил ее в конце концов. Готова поклясться, этот парень на стероидах или чем-то таком, он сложен буквально как треугольник.
– Это же очевидно, что он ей изменяет, – говорю я.
– Ты имеешь в виду ту неделю, когда его застукали с двумя блондинками в туалетной кабинке, а он ответил, что «помогает им открыть задвижку»?
– Ага, когда его прозвали Крис-сантехник, – киваю я, заглядывая под диван в поисках кипы глянцевых журналов, которые обычно там «живут». Однако от них остались лишь смазанные следы в пыли. – Я хочу сказать, что ненавижу ее, но никто не заслуживает строить отношения с обманщиком.
Верити сидит, перебирая кисточки, прикрепленные к джинсам, – одна пообтрепалась, и она играет с ее концами.
– Мм-хмм, – мычит она, прежде чем снова вскочить. – Вот и лазанья готова!
– Хочешь, помогу тебе разложить по тарелкам? – спрашиваю я, но она заверяет, что все в порядке, мол, не дергайся.
– Как прошло вчерашнее свидание? – слышу я ее крик сквозь стук тарелок.
– Сперва была полная катастрофа! – кричу я в ответ. – Но я его спасла!
Она входит и протягивает мне тарелку с щедрым куском лазаньи, от которого поднимается пар.
– А как тебе парик?
Верити берет парики на работе – она стилистка – и постоянно одалживает их мне, чтобы визави моих клиенток не просекли, что я выступаю при них в роли дуэньи.
– Не особо, – признаюсь я. – Уж не знаю, где ты их стала брать с недавних пор. В нескольких последних только в фильмах ужасов сниматься.
Я замечаю довольную ухмылку на ее лице, пока она жует лазанью.
– О нет! – со стоном произношу я. – Ты ведь не нарочно, правда?
Верити начинает гудеть (смеяться):
– Конечно, нарочно! Ну прости. Бобби придумал, что будет забавно какое-то время давать тебе дерьмовые парики ради прикола.
Она достает свой телефон и показывает мне снимки: как я с самодовольной улыбочкой сижу в ресторанной кабинке, прислушиваясь к тому, что происходит за столиком Джеймса и Елены. Черный парик топорщится вокруг моих щек, а на следующем снимке я пытаюсь осторожно под ним почесаться, чтобы никто этого не заметил.
– Боже, я думала, что выгляжу как Эдвард Руки-ножницы, но теперь вижу, что все гораздо хуже.
Верити в истерике хватает меня за руку:
– Как перекрашенный Борис Джонсон!
– Не могу поверить, – говорю я, притворно сокрушаясь. – Моя лучшая подруга специально выставляет меня в ужасном виде ради собственного развлечения.