Дарья Пасмур
Кексик для неандертальца
Глава 1, в которой родительский дом, начало начал
— Таня, детка, прихвати с кухни еще вина! — крикнула мама.
Толстое дно бутылки звякнуло о плитку в гостиной. Странная привычка ставить пустые бутылки у ножки стола. Особенно, когда рядом вьется назойливая пушистая задница йорка по кличке Наоми.
— Дорогая, может, хватит на сегодня? — с беспокойством спросил отец. Именно по его поведению я поняла, что в семье происходит неладное.
Сначала я заметила, что папа стал сам не свой в последние месяца четыре. Я подумала, что мне просто показалось, ведь мы общались только по телефону. Сейчас же я смогла оценить по достоинству масштаб проблемы. Только глупая Таня совсем не знала, что с этим делать.
— Нет, Валера, мне нужен еще бокал красного, — настаивала мама, — Тааань, где ты там?
Я вышла из кухни с тарелкой хлеба и злополучной бутылкой вина. Мама нервно покачивала ногой, стараясь собрать свое раскрасневшееся лицо в серьезную массу. Отец то бледнел, то краснел, будто испытывая чувство неловкости из-за ее поведения. Как если бы это была его вина. В этом весь папа: пытается починить нечинимое и осчастливить неосчастливимое…неосчастливляемое….неосч… Ой, да к черту! У мамы проблемы не с алкоголем, а с тем, что она несчастна. И что бы папа ни делал, ее это не удовлетворяло. А меня и вовсе трясло от одной мысли, что она крутит отцом и топит его в чувстве вины.
— Детка, как дела на новой работе? — мама щедро плеснула себе вина. Совсем не как в приличном обществе. Красная струйка сбежала по стенке переполненного бокала. Сбежать бы и мне.
— Да в общем-то все в порядке. Работа отличная, — в который раз повторила я. — Коллектив принял меня хорошо, платят достойно.
На самом деле я была в восторге от новой работы. Полгода назад я получила должность в отделе маркетинга в крупной немецкой компании «Буркхард и Партнеры», и моя жизнь закрутилась завитушками разноцветного конфетти. Для двадцати пяти лет у меня было не так много профессионального опыта, так что тот факт, что меня приняли, просто удача, посланная с небес. Спасибо, спасибо всем!
Я больше не была безработной Танькой, которая вот-вот забудет, чему научилась в университете. Я жила в маленькой и безумно уютной студии с видом на лучшие закаты в мире. Это ли не счастье? Любимый город, мягкий рыжий диван, чашка чая с лимоном и аромат хрустящего хлеба из пекарни на первом этаже. Еще бы в постели меня ждал обнаженный красавец, а не потрепанный Николас Спаркс. Я о книге, конечно же.
— Мальчики симпатичные есть? — от выпитого вина мамин тон из игривого стал фальшивым и даже неприятным.
— Эмм, да, коллектив в целом очень молодой и… привлекательный, — пробурчала я, держа в голове одно единственное лицо.
Илья Блюдинов. На мгновение в голове промелькнул образ Феди в синем комбинезоне, но я, одернув себя, вернулась к лицу Ильи.
Я помню каждую деталь нашей первой встречи. Он вошел в кабинет главы филиала Екатерины Борисовны как раз в тот момент, когда она проводила со мной финальное собеседование. Старостина выпроводила его практически сразу, но на прощание он успел одарить меня ослепительной улыбкой.
Блюдинов обладал классической притягательностью: высокий, подтянутый красавец с лицом греческого бога. Его выразительные скулы и прямой нос хотелось обводить пальцем, словно художник кистью. И уж точно особое внимание я уделила бы его сочным губам. Тут пальцем я бы не ограничилась.
— Танюша, все хорошо? — папин тихий голос вырвал меня из объятий Блюдинова.
— Да, просто задумалась, — я увидела, как мама заливает в себя очередной стакан, и протянула папе руку. Он сжал ее и кивнул мне, как бы говоря "все хорошо, милая".
— Детка, выпей с мамой, — капризный тон мамы обещал начало знатной манипуляции, на которую нельзя было попадаться.
— Прости, мам, в следующий раз. Завтра рано ехать, — я стала собирать посуду со стола. Хотелось скорее завершить этот скорбный ужин и укрыться в своей комнате.
Папа зашел ко мне перед сном. Поиграли в семейные гляделки, когда два члена семьи смотрят друг на друга так, будто оба без слов понимают, куда и какими темпами катится их маленькая ячейка общества.
— Давно это происходит? — спросила я, обнимая колени. Уточнять, что я имею в виду, не пришлось.
— С начала лета. Не знаю, что на нее нашло, — отец потер виски пальцами, — Наверное, она несчастна со мной.
Определенно она была несчастна. Но не из-за отца. Верить в такое я не могла. Папа всегда был лучшим из мужчин во всем мире, и плевать, что мужчин всего мира я не знала. Если бы у каждой девчонки был такой отец, несчастных женщин просто не существовало бы. Почему-то я всегда была уверена, что женские проблемы корнями уходят в их отношения с папой.