— А вы придите к нему домой, и ударьте по компьютеру стулом. Со всей дури.
«Что это я такое говорю?» — подумал Барсучонок. Ответ был точно не в его духе.
— Не, так не получится. Нужно что-то чтобы он не заметил. Вирус какой-нибудь или другая программа. Чтобы всё стёрло. Начисто.
— Он может заметить и догадаться.
— Да ничего он не заметит, он тупой! Ну что ты, не можешь ничего…
Дальнейшее было мучительно. Нет, они явно не собирались его бить. Происходящее было и хуже, и больней, причём оно болело долгой, изматывающей, почти зубной болью.
А именно — Барсучонок пытался вытащить технические подробности из людей, которые знать о них ничего не желали.
— То есть вообще ничего не понимает?
— Ну я же говорю, вообще!
— И что делать?
— Ну, ты решай, ты же у нас компьютерщик!
— Давайте так. Я завтра принесу дискету и отдам её вам. Там вирус. Вставляете — и он всё удалит. Всё очень просто.
«Да, всё очень просто, — думал он, — принесу им пустую дискету. Пусть возьмут и отстанут. Если будут вопросы — скажу, что вирус всё удалил, а этот человек просто не хочет им признаваться».
— А он точно сработает? Там эти… совмещения нормально пойдут?
По всем признакам, разговор должен был пойти сейчас по второму кругу. Но про совмещения Барсучонок так ответить не успел.
В дверь постучали.
— Занято! — прорычал тот, что в красной куртке. Потом повернулся обратно и спросил с таким видом, будто понимал, о чём, — Так что там с этими совмещениями?
Ответом ему был удар.
Хрустнуло дерево, брызнули щепки, обиженно взвизгнул замок. Дверь распахнулась настежь и на полной скорости врезалась в стену. Брызнул белый дым штукатурки.
На пороге стояла Диана. Она казалась совершенно спокойной. Только дышала чуть тяжелее, и конский хвост сбился на бок.
— Барсучонок! Тебя староста ищет!
Погорельский дожидался на втором этаже, под расписанием. Теперь он выглядел весьма перепуганным. Увидев Барсучонка, тут же схватил за рукав и оттащил в строну.
— Слушай, Вить, ты что устроил? — спросил он полушёпотом.
— Вроде ничего не устраивал.
— Тебя к директору вызывают. Немедленно.
Да, плохо дело…
— Родителей тоже вызвали?
— Нет. Тебя и немедленно. Он так и сказал.
Барсучонок огляделся и только сейчас заметил, что вокруг них собрался весь класс. Причём все хранили грабовое молчание, а выглядели так, как будто в раздевалке их атаковали монгольская конница.
Они не казались испуганными. Только удивлёнными. А вот одеты как попало. Кто-то в кроссовках, кто-то в спортивных штанах, кто-то захватил куртку и закутался в неё, как в скафандр. Одни с портфелями, другие без.
Непохоже, чтобы они могли чем-то помочь.
А вот страх был тут как тут. Секунда — и он сжал лаборанта своими мерзкими холодными щупальцами.
Интересно, в чём же он провинился? На ребят в раздевалке он не нападал точно.
За ерунду к директору не вызывают. А тринадцатая гимназия устроена так, что не вызывают и за серьёзные шалости. Барсучонок учился тут девятый год и так и не увидел ни одного хулигана, который бы удостоился такой чести. Чтобы тобой заинтересовался Андрей Данилович, нужно было как минимум развязать атомную войну.
А сам Барсучонок не был даже хулиганом. Учителя считали его вполне добропорядочным лентяем. Родители были довольны, что все проблемы сын ловит своей головой.
Сегодня вечером, похоже, их огорчат. А наш герой, несмотря ни на что, терпеть не мог, когда огорчают его родителей.
Барсучонок направился к лестнице. Ноги двигались, как деревянные. Класс — за ним. Длинная сизо-серая змея растянулась по квадрату лестничной клетки.
На первом этаже, возле кабинета, он оглянулся ещё раз. Класс стоял по-прежнему молча, словно глиняная армия китайского императора.
И только сейчас Барсучонок заметил, что новенькой среди них нет.
Куда она делась? Вопрос был хороший, над ним очень хотелось размышлять до самого звонка, а может и до конца дня…
Но главный монстр ждал в своём логове.
…И Барсучонок вошёл.
2. В кабинете директора
Насчёт Тиглей ещё можно поспорить. Говорят, в городе есть и другие странные районы.
Но нет сомнений, что тринадцатая гимназия — самая странная школа в городе. А кабинет директора — самое странное место во всей гимназии. Так что у любого, кто туда зайдёт, первое время немного кружится голова.
Старая, тяжёлая мебель. Книжный шкаф, угрюмый, как жук, а стол похож на огромную глыбу тёмного янтаря. Глобус стилизован под старинные карты, а над ним — ещё одна старинная карта, где на тех же материках расположены совсем другие государства. И картины с изломанными, пустынными пейзажами, в духе позднего Рериха.