— А… оно настоящее? — нарушила молчание Вьюн.
— Конечно!
— Можешь показать?
— Сейчас, переоденусь и покажу. Но пострелять не дам, имейте в виду. Оружие — всё равно что музыкальный инструмент. Оно любит только одни руки.
Как и подобает женщине, она умела говорить и переодеваться одновременно. Вот и сейчас она успела достать кроссовки и сменить брюки на спортивные штаны.
— Я в туалет, — почти прошептала Карпинская, — Можно?
— Конечно! Ты что думаешь — в заложники взяла?
Карпинская выскользнула. Кель надела кроссовки и с неодобрением оглядела остальных девочек.
— Вы почему не переодеваетесь?
— Нам интересно! — ответила за всех Вьюн.
— После урока посмотрите. Сколько сейчас на часах? Мы не опаздываем?
— Опаздываем, наверное.
— Так переодевайтесь! Или вы ждёте кого-то?
Дверь распахнулась. На пороге стояли учитель физкультуры и Карпинская. Она была готова в любой момент спрятаться за его спину.
Карпинская вытянула руку, ткнула пальцем в сторону шкафчика — и так и замерла с открытым ртом.
— Что это? — спросил физрук.
— Пистолет, — ответила Диана.
— Откуда?
— Мой.
Потом пришли завуч и военрук. Завуч была в глубоком шоке и могла только повторять: «Сейчас придёт Андрей Данилович и всё устроит». Девочка сразу поняла, что толку от неё не будет и заговорила с военруком:
— Почему на физкультуру никто не идёт? — поинтересовалась она, — Учитель физкультуры тоже уволился?
— Нет, пока нет. Но у него ещё всё впереди. Девочка, скажи, что там у тебя?
— Беретта. Девяносто вторая, Эф-Эс. Знаете такую модель?
— Знаю, знаю. Ты только не нервничай, хорошо?
— Я не нервничаю, это вы нервничаете.
— Да, конечно. Как тут не нервничать. Ты только осторожней, хорошо? Оружие, оно опасное.
— Нет, что вы. Какая опасность? Головку оси курка увеличили, теперь можно не беспокоиться за затвор. Это вам не Эфка восемьдесят первого года!
Когда пришёл директор, стало ясно, что урока не будет.
— А вы не подумали, что у неё просто травматика? — предположил Барсучонок, — Знаете, такие пистолеты, выглядят как настоящие, а стреляют шариками. Убить из него нельзя, а вот от хулиганов защититься можно. Вы тоже её поймите, она первый день в новой школе! А у нас окраина, метро нет, в центр полчаса на автобусе ехать надо. Она боится, наверное.
— Я смотрел на неё очень внимательно. И поверь, Витя, она никого и ничего не боится. А насчёт оружия… Военрук мне сказал, чтобы я был — представляешь, в моей гимназии! — с этой девочкой помягче. Потому что про он, конечно, слышал про всю эту травматику, но говорит, что травматических Беретт не бывает. И зачем, скажи мне, пожалуйста, к травматическому пистолету запасные обоймы?
— Там запасные шарики, может быть.
— Хорошая мысль. А гранаты?
— Может, гранаты тоже травматические.
Надо сказать, что Барсучонок, как и Погорельский, иногда думал о войне, но никогда не представлял её поблизости.
— Ты сам понимаешь, — продолжал директор, — что я её отвечаю не только за неё, но и за остальных детей в школе. И не только перед родителями или государством. Есть и другие иерархии… Поэтому говорю ей, что оружие в школе запрещено, и я хочу видеть её родителей…
— Можно, — ответила Кель, — Если хотите, я завтра принесу их фотографию.
— Нет, я бы хотел, чтобы они тоже пришли. Мне нужно обсудить с ними ваше поведение.
— Они не смогут прийти.
— Они обязаны.
— К сожалению, вы не сможете их ни к чему обязать.
— Я собираюсь им позвонить.
— Вы не сможете.
— Это почему?
— Там, где они сейчас, нет телефонной связи.
— У вас что, телефона дома нет?
— Нет, пока не поставили.
— А если я просто отправлюсь к вам домой на чашку чая.
— Я буду рада вас принять. У меня есть запасные чашки.
— А как же ваши родители?
— Я живу одна.
— Хм… Где в таком случае твои папа и мама?
— Они сейчас в Подснежниках.
— Подснежники — это где-то за Полярным Кругом?
— Нет, это под Смоленском.
— И что же они там делают?
— Отдыхают.
— Надо же… а когда они вернутся с отдыха?
— Я полагаю, никогда.
— Что же это за отдых такой?
— Насколько я знаю, с кладбищ не возвращаются.
…
— А другие родные у тебя есть?
— У меня был опекун.
— Я могу его видеть?
— Нет.
— Почему?
— Я не знаю, где он.
— Он тоже на кладбище?