— Это возможно.
— Но с кем ты тогда живёшь?
— Я живу одна.
— Тоже на кладбище?
— Нет. В квартире.
— А откуда у тебя квартира?
— Наследство.
— Деньги на еду у тебя тоже из наследства?
— Мне приходят почтовые переводы.
— От кого?
— Это мне неизвестно. На квитках нет подписи.
— …Я вернулся и сразу потребовал её дело. Что я в нём вижу? В графе «отец» — прочерк, в графе «мать» — прочерк. Предыдущее место учёбы — тоже прочерк. Как такое вообще пропустить могли? Не с Луны же она свалилась! Даже у существ верхних миров есть что-то вроде родителей. Вызываю секретаршу, спрашиваю, откуда эта Диана взялась. Секретарша говорит, что на девочку пришли бумаги, и надо было зачислить. Звоню в мэрию, спрашиваю, откуда девочка. А они в ответ: Диану Кель к вам прислало министерство по области, туда и обращайтесь. Если не нравится, пусть пришлют другую девочку. Тогда я позвонил в министерство. Про скандал не говорю, просто пытаюсь узнать, где она училась. А Жанна Потаповна — представляешь, сама Жанна Потаповна! — отвечает мне, что где Диана училась раньше, мне, директору школы, знать совершенно необязательно. Потому что моё дело — учить, а не выяснять. Я спрашиваю: откуда такая секретность? Она и отвечает: сам Двойкин распорядился. И что если мне так интересно, я могу перезвонить через час и переговорить с министром Двойкиным, — но он мне скажет то же самое. Нет, я конечно не против поговорить с областным министром образования, но не о девочках с пистолетами. Так вот, трубку я, конечно же, положил, а вот сомнения остались. И что с ними делать?
— Может, просто разрешить ей учиться? — предложил лаборант.
— Учиться-то она будет. А ты, пожалуйста, проследи, чтобы её никто не обижал. Нехорошо, когда в гимназиях стреляют.
3. Квартира под крышей
Погорельский ждал его на крыльце школы. Небо уже прояснилось, но бетон дышал влагой.
— Ну, что было?
— Обычный бред, — ответил Барсучонк.
Староста помолчал, а потом спросил:
— Тебя вызвали из-за того, что ты выступление губернатора не слушал?
— А что, он что-то новое говорил?
— Ты как на другой планете живёшь!
— А вдруг и правда живу.
— Ну ты же понимаешь, где бы ты не жил, а учишься ты в тринадцатой гимназии.
— Понимаешь, — Барсучонок огляделся по сторонам, словно искал на улицу нужную фразу, — мне нет дела до вашего зоопарка.
Путь Барсучонка домой начинается за спортзалом, возле тех самых сарайчиков, где ночами творятся странные вещи. Дальше обходишь дикие заросли, сворачиваешь в переулок и идёшь в гору.
Времена тогда стояли самые доисторические. Это был 1997 год, многие вещи просто не успели изобрести.
Достаточно сказать, что фотоаппараты были зеркальные, магнитофоны кассетные, а синяя линия метро ужасно короткой и заканчивалась возле Голгофы. Что касается станции «Тигли», она существовала только на бумаге. Ничего удивительного, что жителям центра район улицы Ланькова казался настоящей провинцией, заросшей репьями, пересечённой ручьями и застроенной стародавними хрущёвками.
А вот для местных это была уже столица. Только своя, маленькая и уютная.
За школой дорога карабкается на холм. По левую руку — тот самый парк возле реки, который сейчас за станцией метро. А по правую — завод «Электролит-2». Именно благодаря этому заводу, Тигли стали частью нашего города.
Завод строили в начале семидесятых по какому-то договору с поляками. А когда закончили, то поставили над проходной огромное панно в тогдашнем футуристическом стиле. И вот уже больше пятнадцати лет местные жители пытались понять, что же там такое нарисовано.
Старушки и сатанисты видели там падение Люцифера. Причём падал Люцифер прямиком на Тигли. Хиппи — обложку несуществующего альбома Pink Floyd. Барсучонок, вслед за Геннадием Петровичем, считал, что там изображён эпизод из «Кибериады» Станислава Лема — Трурль демонстрирует Клапауциусу свою легендарную машину, которая может делать всё на букву «Н», а вокруг стоят восхищённые роботы.
За холмом прятались домики старого квартала, разобранного на квадраты дворов. Возле домов — палисадники, там полыхают жёлтыми звёздами астры. Продуктовый магазин «Крендель», всё вкусно и дёшево.
Барсучонок свернул в арку, увидел знакомый двор…
И мир опрокинулся.
Он не успел даже понять, куда его стукнули. Дорога, палисадник, дома, провода и солнце, блеснувшее в луже, закрутились и перепутались, как в соковыжималке, а потом рассыпались на горсточки искр. Виктор зажмурился и сжался. Потом открыл глаза и увидел серое небо, похожее на простыню.