И захлопнула дверь.
Всю дорогу домой Виктор пытался понять, что происходит. Это у него, однако, не получилось.
В любом случае, жизнь рядом с Дианой Кель должна была стать беспокойной.
Чего угодно можно ждать от единственного обитателя квартиры, где из окон смотрят злые жёлтые маски!
4. Пирожки от Дианы
Барсучонок снился центральный городской универмаг. Он шёл мимо музыкального отдела. Вдруг заметил, что вместо дисков и кассет на полках чёрно-белые ксерокопии их обложек.
— Что случилось? — спросил Барсучонок.
Девушка-продавщица начала объяснять. Это специальные меры, чтобы не воровали. Выбираешь ксерокопии нужного альбома и тебе но выносят со склада. Удобно!
— Только отпечатан плохо, — заметил Барсучонок. Ксерокопии и правда были на редкость грубые и безобразные. Их словно напечатали на самом дешёвом матричном принтере.
— Они такие же ужасные, как современная музыка, — произнесла девушка, — Зато теперь не воруют. Даже Дину теперь ничего не украсть!
Что бы это значило?
Сон давно уже растаял и забылся, оставив хозяину загадочный набор образов, а Барсучонок продолжал лежать в кровати и пытаться его разгадать. Она упомянула легендарного Дина, — это он помнил очень хорошо, а вот к чему всё это было, в память уже не влезло.
— А означают они только одно, — наконец, решил он, — Тебе надо идти к Диане, а ты боишься и тянешь время.
Лаборант собрал портфель, сложил туда же диски с дистрибутивами и отправился в квартиру сорок пять.
Двор был пуст, словно заброшенные декорации. Холодный ветер теребил волосы, а асфальт дышал сыростью.
Виктор нажал беззвучный звонок.
— Заходи!
При свете дня квартира выглядела ещё неприглядней, с бледными выгоревшими обоями и трещинами на дверных косяках. С потолка веяло сыростью, а хозяйка казалась несколько сонной.
Да, и что-то было особенно не в порядке. Барсучонок долго не мог сообразить, что именно. Он снял ботинки, повесил куртку, достал диски, шагнул в комнату — и лишь на пороге его осенило.
Из коридора пропал палас. Теперь под ногами скрипели голые доски.
Та же история в комнате. Голые доски пола, и на них — белёсый квадрат на том месте, где был ковёр.
Обстановка стрёмная. В углу — безукоризненно заправленная кровать и тот самый обшарпанный шкаф, с перекошенной дверкой и глубокой белой царапиной, похожей на шрам. Рядом, на тумбочке, книжка — переводной детский боевик из серии «Квентин Тарантула и Три Беспредельщика».
Возле окна раскладной стол, подвязанный изолентой, а на нём… новенький «Пентиум», как будто вытащенный из рекламного проспекта.
У Барсучонка перехватило дыхание, и он сразу же забыл и про ковры, и про числа, и про весь остальной мир вокруг. С благоговением он провёл рукой по системному блоку, прислушался к гудению кулера и понял, что не может бросить этого красавца наедине с неизбежными проблемами. Что бы ни случилось, надо добиться, чтобы машина работала как часы.
— Модем есть?
— Где-то в этих коробках. Только пожалуйста, ничего не поломай. Я тебя… очень прошу. По-хорошему.
Диана отправилась на кухню. А наш герой уселся поудобнее — и приступил.
Прошло, наверное, тысяча лет, когда в коридоре вновь заскрипели половицы. Минуту назад лаборант бы просто не обратил на это внимания. Но драйвер ставился медленно, смотреть на синюю полоску было скучно, и Барсучонок прислушался.
— Кто там?
Из подъезда что-то ответили. Щелкнул замок.
— И что Марине от меня надо? — спросил всё тот же голос Дианы.
— Марина много рассказала про тебя, — забормотал торопливый мужской голос, — и я понял, что ты — это то, что нам нужно. О, я вижу, ты блины затеяла.
— Да, можно сказать и так.
— Ты, я вижу, очень самостоятельная девочка. Умеешь готовить, умеешь постоять за себя. У тебя есть какие-то любимые блюда?
— Чем проще, тем лучше.
— Это делает честь твоей скромности. Кстати, а чья это куртка висит на вешалке? У тебя в гостях друг?
— Сначала скажите, кто вы такой?
— Я отец Марины…
— Мне кажется, Марине не интересны куртки на моей вешалке.
— Они интересны мне. Я работаю в Аналитической Газете «Таины и ужасы». Подписываюсь и как Вьюн, и другими фамилиями. И я хочу подготовить материал о тебе и твоей жизни. Я думаю, он будет очень интересен нашим читателям.
— Мне кажется, что когда в класс приходит новая девочка, в этом нет ничего таинственного или ужасного.
— Да, безо всяких сомнений…