— Знаешь, впервые я с тобой соглашусь, зеленая морда, — почесал я затылок. — Этот элементаль действительно слишком умный.
Так или иначе, нам удалось относительно без проблем добраться до дирижабля. Проходя по помещению, я поражался разгрому, который умудрился учинить элементаль за жалкие несколько минут, в течение которых я искал сейф: перегородки коридоров и комнат были частично сломаны, в них можно было увидеть проломы, очертаниями напоминавшие трехметровую фигуру моего элементаля. Повсюду валялись обломки мебели, кирпичи, фрагменты тел.
Я понимаю — слова «фрагменты тел» звучит немного, э-э-э, странно. Оторванные головы, руки, ноги, внутренности, валявшиеся в самых неожиданных местах, казались мне чем-то нереальным, словно они были нарисованы с чудовищной достоверностью на каком-то хосте. Словно их не существовало в действительности, а психика пыталась защититься от слишком тяжёлого для неё зрелища. Время от времени мы об них запинались, или по ним проходили, с болезненным интересом в них же всматриваясь. Было по-настоящему жутко.
В некоторых коридорах кровь ровным слоем покрывала большую часть пространства, пола и стен.
— Неплохо он разошелся, ничего не скажешь, — промолвил я машинально.
Гоблину стало дурно, и мне пришлось ждать, пока тот не опорожнит желудок. Мне и самому было мерзко находиться в таком месте, а когда зеленый коротышка начал вносить в окружающий бардак и свою лепту, я и сам почувствовал, как у меня выворачивает наизнанку желудок.
— Пошли, — прошипел я, ухватив Среброкинса за шкирку.
Самое жуткое — это то, что пока мы шли внутри помещения, нам не встретился ни один противник. Как будто мой элементаль оказался настолько ужасен, что обратил в бегство всё живое на своём пути. Дорога к дирижаблю тоже отметилась телами нескольких жертв, которые выглядели так, будто их приложили по черепу чем-то тяжёлым.
Я почти не удивился, увидев на борту дирижабля покрытый кровавыми потеками сейф, на который местами налипли остатки чьих-то мозгов.
— Не хочу тебя огорчать, Среброкинс, — сказал я гоблину, которого, глядя на эту картину, еще раз вырвало, — но смывать все это придется тебе. А то меня, кажется, тошнит.
Стратхольм
— …не знаю, ребята, где вы достали этот сейф и знать не хочу, — ворчал ремесленник в Стратхольме. — Но замок здесь такой, что проще было бы всё распилить к гоблинской матери.
Оставив позади городок, разворошенный как осиное гнездо, мы отправились в Стратхольм. Здесь мы рассчитывали найти мастера по замкам, который сможет открыть сейф, который мы забрали из кабинета Звономуца. Гоблину довольно быстро удалось найти мастера, который согласился вскрыть сейф, не задавая лишних вопросов.
Работа спорилась. Пот градом лился по облысевшей макушке мастера по замкам, заодно плотника, заодно кузнеца, и вообще мастера на все руки — как он себя представил, шмыгнув красным от неумеренного пьянства носом. Мастер работал вот уже несколько часов, время от времени перемежая свою работу заковыристыми ругательствами, в которых часто поминалась гоблинская матушка. Среброкинс на провокации не поддавался: казалось, он был погружён в транс, ожидая вскрытия сейфа с замиранием сердца. Вот же увлеченная натура.
Наконец раздался громкий щелчок — дверца сейфа поддалась и приоткрылась, а на лице умельца расплылась довольная ухмылка. Гоблин мгновенно подскочил, и бочком-бочком стал осторожно приближаться к сейфу. Мастер, однако, отряхнув руки, даже не стал распахивать дверцу.
— Ну вот, работу я свою сделал. Дальше уже ваши дела, не в моем возрасте ими интересоваться. Мне бы больше с внуками понянчиться, да в кабаке посидеть, — с намеком произнес замочных дел мастер.
Я достал кошелек и отсыпал где-то пятнадцать серебряных монет. Это была более чем щедрая плата. Гоблины бессовестно задирали цены, когда стрясли с меня дикие четыре серебрушки за вшивую койку в грязном притоне. В Стратхольме на эти деньги можно было не бедствовать очень долго.
— Это тебе, — произнес я, вкладывая монеты в заскорузлую ладонь умельца. — Только в кабаке всё сразу не трать, — веско добавил я, — чтобы не было вопросов, откуда дровишки.
— Вот спасибо, — сказал мастер, принимая монеты. — А насчет кабака, это я так, для красного словца. Что же я, совсем без понимания, что ли? И языком болтать не буду даже по пьяни, уж будьте спокойны. Еще раз, спасибо за щедрость, — добавил он, прощаясь.
Я закрыл за ним дверь, в предвкушении потирая руки. Гоблин уже нетерпеливо вертелся вокруг сейфа, не решаясь приблизиться.