Если госпожа казалась Келю весьма привлекательной, то рыжеволосая леди просто поражала воображение своей красотой. Особенно, на фоне всего остального, как самая яркая звезда на ночном небе, выделялись её прекрасные, огромные, изумрудные, сверкающие глаза, глядящие сквозь толпу и суету куда-то в пустоту. Её шёлковое платье своим оттенком идеально подчёркивало её завораживающие очи. Талию украшал пояс с золотой вышивкой. Благодаря не слишком длинному платью, Кель успел разглядеть шикарные, весьма изящные бархатные туфельки барышни. Особенно ему понравилась пара миловидных, крохотных бантиков, что венчали каждую из них.
Увидав эту лисицу, как он тут же про себя её нарёк, юноша, едва удержавшись от свиста, встал как вкопанный. Когда она прошла мимо него, он развернулся на месте и продолжил провожать её взглядом. Её глаза, выражавшие бездонную печаль, невыносимо влекли его, потому в его душу тут же закралась тоска от того, что он сумел увидеть их только лишь на столь краткий миг: «Ого! Вот это да! Ну если это не первая красавица города, то я просто обязан взглянуть на ту, что сумела её превзойти! – Он мечтательно уставился на ближайший особняк. – Вот бы попасть на какой-нибудь приём высшего общества, да поглядеть. – И тут же в его голове родился план, как осуществить задуманное. – Я могу попытаться пройти от имени своего учителя – наверняка меня кто-нибудь да узнает! Если хоть не познакомиться, так пообщаться с такими красавицами – оно уже будет того стоить! – Тут его посетила ещё одна захватывающая мысль, от которой он уже едва не пустил слюни. – А вдруг они все там выглядят ещё лучше?! Ай! Да хотя бы так же!» – размышляя об этом, молодой человек полностью погрузился в свои мысли, теша себя призрачным предвкушением предстоящего пира для собственных глаз, совершенно забыв о реальных нуждах в пире для своего желудка, и прохлады для своего тела.
Не то, чтобы Кель раньше не видел красивых, нарядно одетых женщин, нет, совсем даже наоборот. Но на Джане все представительницы прекрасного пола почти всё время ходили в повседневной одежде, так как каждый день от них требовалось выполнять отнюдь не бумажную работу – в саду, в гостинице, в таверне. Кроме того, женщины помогали разгружать рыбу и товары в порту и не только. Они, не покладая рук, стирали бельё, готовили, мыли посуду, меняли простыни или занимались другими делами, поэтому едва ли не постоянно носили такие же платья и передники, как и местная прислуга. Только рыбаки, из тех, что побогаче, да владельцы какого-либо дела могли позволить каждые пару месяцев покупать и привозить с континента жёнам новые платья, или хотя бы материалы для собственноручного изготовления и починки, поэтому заплатки на одежде островитянок являлись обычным делом.
Конечно, носили они и праздничную одежду, подобную той, что юноша видел на богачах из Раута. Например, на различных торжествах, праздниках, или в особенные дни, вроде именин. И за девятнадцать лет, которые Кель провёл на острове, он настолько привык видеть изо дня в день одни и те же лица, что только красивая одежда и могла победить его апатию и порадовать замыленные глаза. Не стоит забывать, что к Дону’Аллану за помощью обращались и знатные дамы, чьи наряды ничуть не уступали, а иногда даже превосходили те, что Кель сегодня увидел. Правда, позже, во время лечения, они представали далеко не в самом притягательном виде, и это несколько отталкивало Келя, и портило всё впечатление несмотря на то, что он изучал медицину с самого раннего детства.
Мимо промчалось стадо мальчишек разных возрастов. Они что-то восторженно кричали наперебой, и никто из их не слушал, что хотел донести кто-то другой. Краем глаза Келю удалось заметить предмет восхищения сорванцов – один из них нёс в руках ёжика, который постоянно принюхивался, испуганно озираясь по сторонам, но не предпринимал никаких попыток сбежать. Все ребята были одеты в чистую, новую, хотя и простую одежду. Из чего юный лекарь сделал вывод, что всё они принадлежали к высшему сословию. Скорее всего, именно поэтому самый обыкновенный ёж вызвал у них столь бурную реакцию – никого из них старались не выпускать за городские ворота, следовательно, и лесную живность они встречали крайне редко. «Ха! Хоть люди и при деньгах, а всё равно беспокоятся, что дети попортят дорогую одежду во время своих гулянок!» – Кель самодовольно усмехнулся, хотя его самого трудно было назвать бедняком. Однако и к состоятельным людям он имел весьма посредственное отношение.
Сейчас же юноша осознал, что на пути из порта ему, встречались военные, служанки, их госпожи, девочки, девушки, мальчишки, простые работники, вроде грузчиков и дворников, но зато он не увидел ни одного хорошо одетого, зрелого мужчину, похожего на купца, или любого другого представителя знати, или хотя бы члена городского управления. И это в Рауте! В одном из богатейших городов материка. Подобный факт немало удивил Келя, но он не смог связать такой катаклизм ни с одним известным ему событием из истории города. Рауту, за его двадцатисемилетнее существование, не было посвящено ещё ни одной книги и всё, что юный лекарь знал, он почерпнул из рассказов моряков. Разумеется, не обошлось без авторов, которые хотели войти в число первых, кто написал какую-либо научную работу о столь примечательном городе, но их исследования были настолько неглубокими, поверхностными, неточными и столь необоснованными, что в научной среде их никто не воспринимал всерьёз. В том числе и Кель. Поэтому юноша принялся копаться в воспоминаниях и рассказах проезжих и путешественников, чтобы постараться хоть как-то объяснить столь необычное явление.