«Белка вышла на кормежку, глухари и куропатки тоже покинули свои снежные лунки и разлетелись по лесу в поисках еды. Трудно в зимнюю пору птицам находить скудное пропитание в заснеженной тайге», — подумал Кэлками.
— Возьми чаю, махорки и спичек, кочевники наверняка сидят без всего этого. Стойбище, вероятно, большое, да и оленей много, по следам видно. Все-таки я думаю, что это Уегынкыр тут зимуют. Амандя Туркани обычно коротает зиму в этом районе, а Дойдал и Дулгар кочуют обычно по правой стороне Омолона, — вслух размышлял Кэлками, снимая высохшие за ночь торбаса и рукавицы с деревянной перекладины внутри палатки.
— Кто бы они ни были, а гостинцы приготовлю, пока ты ездовых оленей приведешь. Утэ с собой возьмем, или он дома останется? — спросила Акулина, убирая посуду со столика.
— Зачем его брать? Пусть в палатке остается, накорми его и привяжи, — ответил Кэлками и, взяв поводки, направился к пасущимся на бугре оленям.
Он быстро привел двух верховых учиков (ездовые олени). К тому времени Акулина уже успела упаковать гостинцы в два небольших мешка, чтобы можно было привязать за тэнмей (лямки на седлах). Как обычно, верховые олени волновались перед дорогой, переминаясь с ноги на ногу, крутились. Кэлками взял за уздечку верхового оленя Акулины Бурначу и присел, согнув одно колено, чтобы жена, наступив на него, села в седло. На высокого оленя не просто забраться с ровного места. Олени бойко шли по накатанной копытами дороге. Казалось, что они не чувствовали тяжести седоков. Хозяева даже не подгоняли их легкими ударами пяток по бокам, как это делает обычно седок.
Вот в небольшом распадке, окруженном густым лесом, показалось серое облако дыма, стелющееся низко между деревьями, будто летний голубоватый туман. Залаяли собаки, заметившие приближающихся людей. Ватага ребятишек, игравших на краю стоянки, тотчас разбежалась по своим юртам. Смышленые дети сразу смекнули, что приехали незнакомые люди. Как и предполагали Кэлками и Акулина, юрточное стойбище кочевников было действительно большое.
«Больше десятка юрт», — отметил про себя Кэлками, слезая с седла.
Из-за заиндевелых дымовых отверстий жилищ валил густой дым. В сильные морозы в них постоянно горели костры. Около каждой юрты были аккуратно сложены длинные кучи вьюков с закинутыми на них седлами. Так хранился у каждой семьи весь домашний скарб, накрытый большими побелевшими замшевыми покрывалами.
Кэлками с Акулиной расседлали разгоряченных оленей и привязали к дереву накоротке. Собаки, утратив всякий интерес к приезжим, стали расходиться. Кэлками с женой заменжевались, поскольку не знали в какую юрту войти. Они догадывались, что это стойбище Туркани, но не были в этом уверены. По всему было видно, что мужчин в стойбище сейчас нет, все ушли в стадо, а некоторые, возможно, на охоте. В свою очередь, со всех юрт через щели и дырки в замшевых стенах зорко наблюдали за неожиданными гостями. Наконец из ближнего жилища вышла молодая стройная женщина и прямиком направилась к гостям. На ней был выцветший головной платок, который развевался на легком ветру. Кэлками с Акулиной пошли ей навстречу. Что-то знакомое угадывалось в лице этой женщины и ее плавной походке: «Неужели это моя сестра Берачан? Уж очень похожа на нее», — подумала Акулина, подходя поближе.
— Здравствуйте, кто вы будете? — громко поздоровалась подошедшая женщина, протягивая руку.
Сняв шапку, шагнула навстречу Акулина:
— Дорава! (Здравствуйте!). Мы Кэлками. Меня зовут Акулина. Этот человек мой муж Кэлками. Моя фамилия Малтыри, — громко ответила Акулина.
Взявшись за руки, женщины тепло расцеловались в обе щеки, как заведено у всех эвенов. Затем хозяйка подала руку стоявшему рядом Кэлками. Он поспешно снял шапку и тоже расцеловался с женщиной.
— Я Берачан, твоя сестра. Еле узнала тебя, — горячо говорила кочевница, держа за обе руки Акулину. Глаза ее прослезились. — Пойдемте в юрту, накормлю вас, чтобы согрелись после дороги, а потом уже спокойно поговорим, — возбужденно говорила Бера, ведя гостей к своей юрте. У входа в нее толпились дети, несмотря на стужу, без шапок, со всклокоченными длинными волосами и покрасневшими от мороза пухлыми щеками.
Внутри жилья царил полумрак, и поэтому трудно было разглядеть лица обитателей. Кэлками с Акулиной осторожно, чтобы ни на кого не наступить, прошли в передний угол жилища, туда, где должны висеть иконы. Став рядышком, сняли шапки и, помолившись, обернулись, чтобы поздороваться с присутствующими. По обычаю со всеми расцеловались и потом уже степенно уселись на приготовленные для них места. Вошел подошедший из стада муж Беры, Алексей. Гости привстали, чтобы поздороваться с главой семьи. Сразу же в юрту вошли еще две женщины средних лет и пожилой сутуловатый старичок. Это были соседи, они хотели разузнать: откуда приехали гости. Но и так в стойбище люди уже говорили, что приехали колхозный охотник Кэлками с женой Акулиной. Бера подала гостям объемистое деревянное корыто, до краев наполненное дымящимся оленьим мясом, нарезанным на кусочки вперемешку с салом. Кэлками рассказал о некоторых самых важных событиях колхозной жизни в Камешках. Акулина с сестрой Верой, многие годы не видевшие друг друга, теперь тоже вели свой разговор. Постепенно юрта переполнилась гостями из соседних юрт.