- Гарион, ты говоришь загадками. Лично я видел лишь, как юная особа виртуозно обвела мужика вокруг пальца.
- А ведь и вправду похоже!
Наутро Сенедра пулей вылетела из постели и стремглав понеслась наверх, на палубу. Обеспокоенный Гарион последовал за нею.
- Прости, - сказала она Польгаре, которая почему-то перегнулась через перила.
Затем Сенедра встала рядышком с бессмертной женщиной, и некоторое время их обеих дружно тошнило.
- И ты тоже? - слабо улыбнулась Сенедра.
Польгара отерла губы платком и кивнула.
Потом они кинулись друг к другу в объятия и принялись звонко хохотать.
- Что с ними стряслось? - спросил Гарион у Поледры, которая тоже поднялась на палубу, сопровождаемая вездесущим волчонком. - Ни одна из них не страдала прежде морской болезнью.
- Это не морская болезнь, Гарион, - таинственно улыбнулась Поледра.
- Но почему они тогда...
- С ними все в порядке, Гарион. Они обе здоровее, чем ты думаешь. Иди вниз, в каюту, а я за ними пригляжу.
Гарион спросонья плохо соображал, поэтому смысл происшедшего дошел до него, лишь когда он спустился до половины лестницы, ведущей вниз. Он чуть было не споткнулся.
- Так Сенедра?.. - воскликнул он. - И тетушка Пол?!
Гарион громко расхохотался.
Появление Мандореллена, непобедимого барона Во-Мандора, при дворе короля Ольдорина лишило всех дара речи. Ввиду оторванности Перивора от внешнего мира слава о подвигах Мандореллена не достигла здешних мест, но само присутствие этого благородного и величественного человека заставило придворных оцепенеть. Мандореллен был мимбрийцем до мозга костей - этого не заметил бы разве что слепой.
Гарион и Закет, вновь облачившись в доспехи, приблизились к трону, сопровождаемые ослепительным рыцарем.
- Ваше величество, - с поклоном начал Гарион, - я сверх меры счастлив объявить вам о том, что подвиг наш благополучно и счастливо завершился. Чудовище, отравлявшее смрадным своим дыханием ваш благословенный остров, мертво, а зло, царствовавшее в мире, навек повержено. Судьба, порой щедро осыпающая милостями своих баловней, вновь соединила меня и спутников моих с друзьями, которых и имею честь ныне вам представить. Зная, что именно будет для вас важнейшим, да и приятнейшим, спешу первым представить вам могучего воителя из далекой Арендии, который удостоился чести стоять по правую руку от короля Кородуллина, и рыцарь сей, в свою очередь, без сомнения счастлив будет принять вновь обретенных соотечественников в свои объятия. Итак, ваше величество, имею честь представить вам Мандореллена, барона Во-Мандора, самого могучего из всех земных рыцарей.
- Да ты делаешь успехи! - тихонько сказал Закет.
- Вот что значит практика, - небрежно ответил Гарион.
- Великий король, - заговорил Мандореллен звучным голосом, - счастлив приветствовать вас и всех ваших придворных, коих смею считать родными мне по крови. Полагаю, имею как честь, так и полное право тепло приветствовать вас от имени их величеств, короля Кородуллина и королевы Майясераны, монархов, правящих ныне славной Арендией, ибо не сомневаюсь, что, как только ворочусь я в пределы Во-Мимбра и поведаю им, что те, кого почитали они потерянными безвозвратно, нашлись и пребывают в добром здравии, очи их величеств переполнятся слезами горячей благодарности Небесам, и они мысленно обнимут вас как брата, а если будет на то воля великого Чолдана, я ворочусь вскоре в ваш славный град с грамотой от них, полной заверений в самой искренней любви, кои, по моему разумению, явятся вернейшим залогом скорейшего воссоединения двух ветвей арендийского народа, разлученных судьбой, но родных по крови и духу.
- Подумать только, он умудрился запихнуть все это в одно-единственное предложение! - пробормотал потрясенный до глубины души Закет.
- И все же предложений было два, я считал, - шепотом ответил Гарион. Мандореллену нет равных по части красноречия. Сдается мне, взаимные славословия скоро не закончатся - нам волей-неволей придется прождать дня два-три...
Гарион почти не ошибся. Речи придворных Ольдорина поначалу были несколько путаны и сбивчивы, ибо у них занялся дух от внезапного явления потрясающего Мандореллена, а от его красноречия они просто онемели. Да и ночь, проведенная за лихорадочным сочинением дифирамбов, взяла свое. Следующий же день всецело посвящен был цветистым речам, роскошному банкету и всяческим увеселениям. Присутствующие с упоением выслушали удивительную повесть Бельгарата о драме, разыгравшейся на рифе. Старый волшебник виртуозно обходил самые невероятные эпизоды - ведь вклинься в захватывающую повесть, скажем, описание внезапного явления всех богов разом, - семя недоверия укоренилось бы в душах даже самых доверчивых и благодарных слушателей.
Гарион же тем временем тихо беседовал с Эриондом, который сидел за пиршественным столом напротив.
- По крайней мере, Бельгарат сохранил твое инкогнито, - прошептал он.
- Да, - согласился Эрионд, - придется поломать голову над тем, как отблагодарить его за это.
- Ведь ему возвратили Поледру, и старику нечего более желать в этой жизни. Однако, как ни крути, а правда со временем все равно выйдет наружу - все узнают, кто ты на самом деле такой.
- Ну, к этому следует подготовиться... Придется серьезно поговорить с твоей Сенедрой.
- С Сенедрой?!
- Мне надо порасспросить ее о том, как она начинала военную кампанию при Тул-Марду. Мне кажется, что она весьма робко начинала и постепенно мужала в бою. Думаю, и для меня это лучшая из возможных стратегий.
- Начинает сказываться твое сендарийское воспитание, Эрионд, - захохотал Гарион. - Дарник оставил неизгладимые отпечатки и на тебе, и на мне, правда ведь? - Он смущенно прокашлялся. - А знаешь, ты снова... того...
- Что?
- Светишься.
- Это здорово заметно?
Гарион кивнул.
- Ох, боюсь, что даже слишком...
- Придется поработать над этим.
Банкеты и увеселения затягивались далеко за полночь, но поскольку высокородные дворяне обычно не имеют привычки вскакивать ни свет ни заря, у Гариона и его друзей оказалось вдоволь времени, чтобы обсудить все, случившееся с тех пор, как они расстались в Реоне. Рассказы тех, кто оставался дома, изобиловали чисто домашними новостями - о детях, свадьбах и тому подобном. Гарион рад был услышать, что сын Бренда Кейл правит Ривским королевством, возможно, не хуже, чем он сам мог бы им управлять. В юго-восточном Хтол-Мургосе, как оказалось, царил мир и процветала торговля. При этом известии длинный нос Шелка начал интенсивно подергиваться.