– Еще бы, – сухо сказал Закет.
– Но это поистине гениально, Каль Закет! – сказал евнух. – Зандрамас овладеет дикое торжество. Она возомнит, что ей удалось перехитрить пророчества, она твердо уверует, что победила!
– Ну, а что приключится с нею, когда, мы выступим из укрытия и она поймет, что ей все же придется встретиться с Гарионом и предоставить Цирадис право выбора?
– Она будет в высшей степени разочарована, – сказала Бархотка.
– Думаю, сказать, что она будет разочарована, – это ничего не сказать, – продолжал Шелк. – Она придет в замешательство. Прибавьте сюда еще и бешеную злобу, и солидную порцию страха – получится замечательная смесь. Перед нами предстанет противник, начисто лишенный ясности мысли. Мы ведь совершенно уверены, что нам предстоит схватка, а в любом бою деморализованный противник в незавидном положении.
– С точки зрения тактики это весьма разумно, Гарион, – сказал Закет.
– Позвольте, я продолжу, – вмешался Бельгарат. – Как минимум это даст мне возможность отплатить Зандрамас за то, что она слишком часто заставляла меня горевать. Полагаю, я задолжал ей за то, что она изрезала на куски ашабские пророчества. Завтра с утра я поговорю с капитаном Креской и выясню, можно ли высадиться у восточного склона горы. Королевский отлив даст нам прекрасный шанс. Потом мы осторожно обогнем скалу, оставаясь незамеченными, найдем укрытие у самого входа в пещеру и подождем, пока не появится Зандрамас. А уж тогда выйдем и преподнесем ей сюрприз.
– Могу предложить маленькую услугу, – сказал Бельдин. – Я полечу впереди и дам вам знать, когда она высадится. Так вы будете вполне готовы ее приветствовать.
– Только не оборачивайся ястребом, дядюшка! – взмолилась Польгара.
– Почему?
– Зандрамас не круглая дура! Ястребу решительно нечего делать на рифе – ему не на кого там охотиться.
– Может, она подумает, что меня принесло ветром...
– И ты так безрассудно рискнешь хвостовым оперением? Стань чайкой, дядюшка!
– Чайкой? – с отвращением переспросил Бельдин. – Но они же так тупы – да и грязны к тому же!
– И ты говоришь о грязи? – поднял голову Шелк. Он сосредоточенно подсчитывал что-то на пальцах.
– Не задирайся, Хелдар! – угрожающе прорычал Бельдин.
– Какого числа родился принц Гэран? – спросил Шелк у Сенедры.
– Седьмого. А что?
– Похоже, завтрашний день необыкновенен во всех отношениях. Если я не ошибся в подсчетах, то завтра твоему сыну исполняется два года.
– Не может быть! – воскликнула королева. – Мой малыш родился зимой!
– Сенедра, – нежно принялся растолковывать жене Гарион, – Рива находится на противоположном краю земли. Сейчас там как раз зима. Сосчитай сама, сколько прошло времени с рождения Гэрана до того дня, как Зандрамас украла его, прибавь то время, что потратили мы, путешествуя сперва в Пролгу, потом в Тол-Хонет, затем в Найс – и так далее. Если ты будешь внимательно считать, то обнаружишь, что прошло как раз около двух лет.
Сенедра сосредоточенно нахмурилась, загибая пальцы. И вот глаза ее расширились.
– Кажется, Шелк прав! – воскликнула она. – Гэрану завтра исполняется два года!
Дарник положил ладонь на плечо маленькой королевы.
– Погляжу, может, мне удастся приготовить ему какой-нибудь подарочек, Сенедра, – ласково сказал он. – Мальчик непременно должен получить подарок в день рождения – особенно после того, как он так долго пробыл в разлуке с семьей.
Из глаз Сенедры брызнули слезы.
– О, Дарник! – Она, рыдая, кинулась ему на грудь. – Ты такой заботливый!
Гарион взглянул на Польгару, слегка пошевелив пальцами.
«Кажется, пора вам, женщинам, сообща уложить ее баиньки. Мы все немного нервничаем, а если она слишком много будет думать о завтрашнем дне, то вконец разволнуется. Грядущий день и для нее окажется нелегким...»
– Наверное, ты прав.
Когда женщины удалились, Гарион и остальные мужчины остались сидеть за столом, погруженные в воспоминания. Они припоминали необыкновенные приключения, выпавшие на их долю с той самой вьюжной ночи, когда Гарион, Бельгарат, Польгара и Дарник, крадучись, покинули ферму Фалдора и очутились в мире, где причудливо переплелись возможное и невозможное. И вновь Гарион ощутил, как очищается его душа, – почувствовал он и еще кое-что: вновь нахлынувшие переживания обо всем, что выпало на их долю во время долгих странствий, как бы фокусируют его волю, исполняют решимости, помогают яснее осознать свою цель. Это непременно должно было помочь.
– Полагаю, на сегодня достаточно, – сказал Бельгарат, вставая. – Теперь все мы знаем, что у нас позади. Пора перестать думать об этом и устремиться к тому, что ждет нас впереди. А теперь пора спать.