– Еще! – скомандовал Гарион камню, вновь замахиваясь мечом.
Он бил и бил, не останавливаясь. И меч уже не скользил по гладким чешуйкам – нет, безжалостное лезвие вгрызалось в плоть. Гарион видел неясный образ Морджи, бьющегося в своей темнице, – тот кричал от боли всякий раз, когда Гарион ударял по змеиной шее чудовища, ибо неумолимое пылающее лезвие наносило удар одновременно и по шее демона. В очередной раз замахнувшись, Гарион повернул меч острием вниз и со всего размаха вонзил его в спину дракона, как раз между плеч.
Морджа испустил вопль, полный смертной муки.
Гарион безжалостно поворачивал меч в ране, расширяя ее.
Это почувствовал даже дракон. Он взвыл.
Гарион снова замахнулся – и вновь лезвие погрузилось в страшную рану, на теперь куда глубже.
На сей раз Морджа и чудовище закричали одновременно.
Гарион вдруг кое-что вспомнил и мысленно усмехнулся. В юности он наблюдал, как старый Кральто копает ямки для столбов ограды. И сейчас он принялся сознательно имитировать движения старого фермера, высоко поднимая меч, направленный острием вниз, как Кральто свою лопату, и вонзая лезвие вертикально в кровоточащую драконью плоть. С каждым ударам рана делалась все глубже, из нее хлестала темная кровь. Вскоре Гарион заметил обнажившуюся белую кость и стал наносить удары в другое место. Даже Ривский мечом ему не удалось бы перерубить позвоночник зверя толщиной в добрую сосну.
Друзья Гариона, ошеломленные его безумной отвагой, сперва отступили, но вскоре увидели, что змеиная голова чудища поворачивается на длинной и гибкой шее, чтобы впиться зубами в мучителя, оседлавшего его. И они вновь дружно кинулись в атаку, нанося удары по горлу зверя, по его брюху и бокам, защищенным менее твердыми чешуйками. Действуя ловко и стремительно ускользая от ударов когтистых лап, Шелк, Бархотка и Сади атаковали брюхо. Дарник методично молотил по огромному боку, ломая ребра одно за другим, а Тоф свирепствовал с другой стороны. Бельгарат и Поледра, обернувшись волками, остервенело грызли извивающийся скользкий хвост.
А Гарион тем временем нашел то, что искал, – сухожилие толщиной в добрый якорный канат, приводящее в движение одно из отвратительных крыльев.
– Действуй! – крикнул он Шару.
Меч ослепительно вспыхнул, но на этот раз Гарион не нанес удара – он просто начал перепиливать сухожилие. И вот оно не выдержало, разорвалось, и концы его, извиваясь, словно змеи, утонули в кровавой каше, в которую превратилась спина гадины.
Из огнедышащей пасти вырвался оглушительный вопль боли. Дракон пошатнулся и рухнул на бок, а когтистые лапы его в агонии замолотили воздух.
Гариона подбросило в воздух. Он упал и покатился по земле, лишь чудом избегнув страшных когтей. К нему подскочил Закет и рывком поднял друга на ноги.
– Ты ополоумел, Гарион? – заорал он. – Ты в порядке?
– Я прекрасно себя чувствую, – с трудом ответил Гарион. – Давай кончать его!
Но возле туши поверженного монстра уже стоял Тоф. Широко расставив ноги, он принялся рубить шею у самого основания. Из перерубленных артерий хлынули реки крови, а немой великан, напрягая свои могучие мускулы, силился добраться до дыхательного горла чудища. Невзирая на титанические усилия Гариона и его друзей, до сих пор дракон хотя и испытывал боль, но все же не был смертельно ранен. Но тактика Тофа неумолимо грозила чудищу смертью. Если бы великану удалось перерубить или хотя бы рассечь трахею, дракон тотчас погиб бы, задохнувшись или захлебнувшись собственной кровью. И окровавленный монстр последним усилием приподнялся на передних лапах и всей тушей навис над безмолвным гигантом.
– Тоф! – отчаянно вскрикнул Дарник. – Назад! Он сейчас бросится!
Но главная опасность таилась не в страшных клыках. В глубине окровавленного тела дракона Гарион различил неясные очертания Морджи – Повелитель демонов, собрав последние силы, уже поднимал меч Теней. Призрачное его лезвие, пройдя прямо сквозь драконью плоть, легко пронзило грудь гиганта Тофа, выйдя у него из спины. Великан замер на мгновение, а потом безжизненно осел на землю. Вечная немота не позволила ему даже вскрикнуть.