Хотя не вызывало сомнений, что Гэран прекрасно умеет ходить, Сенедра не выпускала сына из рук, прижимаясь щекой к его розовой щечке и отстраняясь лишь затем, чтобы поцеловать ребенка. Похоже было, Гэран ничего не имел против.
Закет обнимал за плечи прорицательницу из Келля и, судя по выражению его лица, не собирался размыкать объятия. Гарион вспомнил, как Сенедра на заре их любви доверчиво прижималась к нему, словно прося, чтобы он вот так же ее обнял. Он устало двинулся к Эрионду, который глядел на залитое ярким солнцем море.
– Я хочу спросить тебя кое о чем.
– Спрашивай, Гарион.
Гарион указал на Закета и Цирадис.
– Вот это – тоже предначертано? Понимаешь, в юности Закет потерял очень дорогого ему человека. И если он теперь потеряет Цирадис, ему конец. Я не хочу этого!
– Успокойся, Гарион, – улыбнулся Эрионд. – Этих двоих уже ничто не разлучит. Ты прав, и это было предопределено.
– Хорошо. А они знают об этом?
– Цирадис знает. А со временем все объяснит и Закету.
– А она все еще обладает даром провидения?
– Нет. Эта часть ее жизни закончилась в тот момент, когда Польгара сняла с ее глаз повязку. Но она видела будущее, а память у Цирадис отменная.
Гарион с секунду поразмышлял, и вдруг глаза его широко раскрылись.
– Ты хочешь сказать, что судьба всей вселенной зависела от выбора обыкновенного человека? – с величайшим изумлением спросил он.
– Я не назвал бы Цирадис обыкновенной. Она готовилась к своей миссии с самого раннего детства. Но в чем-то ты прав. Выбор должен был сделать человек, причем без всякой посторонней помощи. Даже соплеменники не могли помочь Цирадис в этот решающий момент.
Гарион содрогнулся.
– Какую муку она, должно быть, испытала! Как одинока была!
– Да, это правда. Те, кто делают выбор, всегда в этот момент одиноки.
– Но ведь выбор ее не был случайным?
– Нет. Ведь на самом деле она выбирала не между твоим сыном и мною, а между Светом и Тьмой.
– В толк не могу взять, в чем тогда была проблема? Разве не всякий предпочел бы Свет кромешной Тьме?
– Такие, как ты и я, возможно. Но прорицателям прекрасно известно, что Свет и Тьма – две стороны одного и того же. А о Цирадис и Закете не волнуйся. – Эрионд постучал пальцем по лбу. – Наш общий друг кое-что задумал для этой парочки. Закету предстоит стать очень важной персоной и немало совершить в своей жизни, а в обычае нашего друга в таких случаях щедро награждать людей авансом.
– Как Релга и Таибу?
– Или как тебя и Сенедру, Польгару и Дарника...
– А не мог бы ты открыть мне, что должен совершить Закет? Что тебе от него надо?
– Он должен довершить начатое тобой.
– А разве я делал что-то не так?
– Ты все делал правильно, но ты ведь не ангараканец. Думаю, ты все сам со временем поймешь. На самом деле это не так уж и сложно.
Тут Гариону пришла в голову одна мысль – в тот момент он ничуть не сомневался, что она верна.
– А ведь ты все знал заранее... Ну, я имею в виду, знал, кто ты на самом деле такой.
– Я знал, кем могу стать, знал задолго до того момента, когда Цирадис сделала выбор. – Он взглянул туда, где остальные с великой печалью окружили безжизненное тело Тофа. – Думаю, мы им сейчас нужны...
Лицо Тофа было безмятежно – казалось, что гигант спокойно спит, к тому же массивные руки, сложенные на груди, скрывали страшную рану, нанесенную мечом демона. Закет нежно обнимал Цирадис, по лицу которой вновь струились слезы.
– Ты уверен, что это здравая мысль? – спросил Бельдин у Дарника.