– Да, ваше величество.
– Мои поздравления. И всего наилучшего твоей супруге.
– Я передам ей привет от тебя, Салмиссра.
– Нам пора, – сказала Польгара. – Прощай, Сади.
– Прощайте, госпожа Польгара. – Сади взглянул на Гариона. – И вы, ваше величество. Захватывающие приключения мы пережили, правда?
– Еще бы, – согласился Гарион, тепло пожимая руку евнуху.
– Проститесь с остальными от моего имени. Мне почему-то кажется, что время от времени мы станем видеться, но все же это будет совсем не то...
– Увы! – вздохнул Гарион и направился вон из Тронного зала вслед за Польгарой и Исасом.
– Минутку, Польгара, – раздался вдруг голос Салмиссры.
– Слушаю тебя.
– Ты многое здесь изменила. Сперва я гневалась на тебя, но у меня было время все хорошенько обдумать. Все сложилось как нельзя лучше. Прими искреннюю мою благодарность.
Польгара слегка наклонила голову.
– А заодно и поздравления с предстоящим тебе приятным событием.
Лицо Польгары не выразило изумления по поводу проницательности королевы-змеи.
– Спасибо, Салмиссра.
Они сделали остановку в Тол-Хонете, чтобы проводить Вэрена во дворец. Широкоплечий вояка пребывал в некоей странной рассеянности. Он о чем-то кратко переговорил с одним из придворных по пути в свои покои, и тот поспешил куда-то.
Прощание оказалось кратким. Вэрен держался вежливо, как и всегда, но очевидно было, что мысли его заняты другим.
Сенедра покидала дворец вне себя от возмущения. Она все еще не спускала с рук сына, то и дело ласково касаясь его светлых кудрей.
– Он вел себя почти грубо! – возмущалась она.
Шелк же всматривался в глубь широкой, вымощенной мраморными плитами аллеи, ведущей к дворцу. В этих северных широтах уже наступала весна, и старые деревья, обрамлявшие аллею, уже украсили молоденькие листочки. А ко дворцу спешили – нет, точнее сказать, бежали какие-то богато одетые толнедрийцы.
– Твой дядюшка – или брат, если это тебе больше нравится, – сейчас займется очень важными государственными делами.
– Что в мире может быть важнее вежливости? – не унималась Сенедра.
– Судьба Хтол-Мургоса, к примеру.
– Что-то не пойму тебя...
– Если Закет и Ургит заключат мир, перед торговцами в Хтол-Мургосе откроются небывалые доселе возможности.
– Ну, это я прекрасно понимаю, – запальчиво ответила королева.
– Разумеется, ведь ты сама толнедрийка.
– Но почему ты сам этим не занимаешься?
– А я все уже уладил, Сенедра. – Шелк с улыбкой потер массивный золотой перстень о жемчужно-серую ткань камзола. – Однако когда об этом узнает Вэрен, он наверняка страшно на меня рассердится.
– Но что ты натворил?
– Когда мы будем в море, я расскажу тебе все. Ты ведь из династии Боурунов, а семейственность – сила великая. Я ни в коем случае не допущу, чтобы ты испортила сюрприз, который я приготовил для твоего дядюшки или как там его...
Они двигались на север вдоль западного побережья, затем вошли в устье реки Аренды и проплыли еще несколько лиг на запад, в сторону Во-Мимбра. Потом сошли на берег и продолжили путь в сторону славного города мимбрийских арендийцев уже верхом.
Двор короля Кородуллина прямо-таки потрясла привезенная Мандорелленом весть о том, что на другом краю света живут и здравствуют их братья арендийцы. Придворные писаки тотчас же забились в библиотеки и принялись сочинять достойные ответы на приветствия, присланные королем Ольдорином.
Однако копия Дал-Периворского договора, представленная Лелдорином, крайне озаботила нескольких самых искушенных в политике придворных Кородуллина.
– Опасаюсь, ваши королевские величества, – обратился пожилой придворный к Кородуллину и Майясеране, – что наша бедная Арендия вновь отстала от прочих просвещенных государств. Прежде мы всегда находили некоторое утешение в вечных распрях между Алорией и Ангараком, а также в конфликте Маллореи и Хтол-Мургоса, полагая, вероятно, что их вражда в некоей мере извиняет наши внутренние беспорядки. Отныне, похоже, мы лишены и этого слабого утешения. Неужели смиримся мы с тем, что лишь в нашем злосчастном королевстве правят злоба и брат идет на брата? Не стыдно ли нам будет глядеть в глаза всему просвещенному миру?
– Я нахожу речи ваши в высшей степени оскорбительными, – презрительно бросил в лицо старику какой-то заносчивый зеленый барон. – Ни один истинный мимбриец не имеет права пренебречь законами чести!
– Я говорил не только о мимбрийцах, – мягко объяснил юнцу старик. – Я имел в виду и арендийцев, и астурийцев, но и мимбрийцев, разумеется, тоже.