– Королевский дворец.
– А кто такой король? Растолкуй по-волчьи.
– В обычаях двуногих чтить их превыше всех прочих собратьев, бабушка. Правда, это скорее дань обычаю, нежели самому двуногому, носящему на голове корону.
– Как любопытно! – фыркнула волчица.
Но вот со скрежетом и звоном опустился подвесной мост, и барон Астеллиг со своими рыцарями, сопровождаемый путешественниками, въехал во двор.
Как и в Во-Мимбре, Тронный зал королевского дворца в Дал-Периворе был просторным, со сводчатыми потолками и резными колоннами вдоль стен. Между колоннами располагались узкие и высокие окошки с витражами, и солнечный свет, льющийся сквозь цветные стеклышки, играл всеми цветами радуги. Пол был выложен отполированными до блеска мраморными плитами, а на крытом алым ковром возвышении в дальнем конце зала стоял трон Перивора, эффектно выделяясь на фоне тяжелых пурпурных драпировок. На богатой ткани вокруг трона развешано было массивное старинное вооружение – реликвии двухтысячелетнего правления династии. Были тут копья, жезлы и мечи, зачастую выше человеческого роста, и потрепанные военные стяги давным-давно позабытых королей.
Обстановка показалась такой знакомой Гариону, что голова у него пошла кругом. Казалось, вот-вот навстречу ему выйдет Мандореллен в сверкающих доспехах, сопровождаемый рыжебородым Бэраком и страстным любителем коней Хеттаром. И вновь странное ощущение поразило Гариона. Все это уже происходило с ним прежде. И ему вдруг открылось нечто важное: рассказывая Закету о прошлом, он сам как бы переживал его вновь. И было это не что иное, как духовное очищение в преддверии уже ставшей неизбежной встречи в Месте, которого больше нет.
– Соблаговолите, господа рыцари, приблизиться к трону короля Ольдорина, дабы мог я представить вас его величеству, – сказал барон Астеллиг. – Я сам поведаю ему о некоторых ограничениях, кои накладывает на вас ваша великая миссия.
– Ваша учтивость и предусмотрительность делают вам честь, господин Астеллиг, – сказал Гарион. – Мы сердечно рады будем приветствовать государя.
И они втроем двинулись по мраморному полу к покрытому ковром тронному возвышению. Король Ольдорин оказался еще более дюжим молодцом, чем даже Кородуллин Арендийский, но в глазах его не было заметно даже слабого проблеска интеллекта.
Высокий, крепкого сложения рыцарь неожиданно заступил путь Астеллигу.
– Сие непочтительно, господин барон. Вели спутникам поднять забрала свои, дабы король мог видеть лики тех, кто приближается к нему!
– Я сам объясню его величеству причину сей скрытности, господин рыцарь, – решительно ответил Астеллиг. – Уверяю вас, что сии рыцари, коих смею я именовать друзьями, вовсе не желают выказать неуважения к нашему государю.
– Искренне скорблю, барон Астеллиг, – упрямился рыцарь, – но я не могу этого дозволить!
Барон потянулся к рукояти меча.
– Спокойно! – Рука Гариона в тяжелой перчатке опустилась на плечо Астеллига. – Как ведомо всем в подлунном мире, обнажать оружие в присутствии короля строжайше запрещено.
– Вы весьма искушены в придворном этикете, господин рыцарь.
Голос придворного звучал уже далеко не так уверенно.
– Мне доводилось представать пред многими государями мира, господин, и я поднаторел в придворной учтивости. Уверяю вас, что мы никоим образом не желали оскорбить его величество, приблизившись к его трону с опущенными забралами. Поступать так велит нам наш долг и великая миссия, кою призваны мы исполнить.
Рыцарь уже явно колебался.
– Речь ваша весьма учтива, господин рыцарь...
– Так не будете ли и вы учтивы в ответ, господин рыцарь? Соблаговолите проводить нас с другом и барона Астеллига к трону его величества. Вне сомнения, столь доблестный воин, как вы, сможет предотвратить любую неожиданность, однако, заверяю вас, ничего непредвиденного не произойдет.
– Да будет так, господин рыцарь, – решился наконец упрямец.
Они вчетвером приблизились к тронному возвышению и склонились в поклоне.
– Да пребудет в добром здравии мой король, – сказал Астеллиг.
– Приветствую, барон, – рассеянно ответил монарх.
– Имею честь представить вам двух странствующих рыцарей, прибывших сюда издалека. Они направляются туда, где судьбой назначено им совершить великий подвиг.
В глазах короля затлел слабый огонек интереса. Слово «подвиг» для мимбрийца звучит сладчайшей музыкой.
– Как видите, ваше величество, – продолжал Астеллиг, – друзья мои не поднимают забрал. Но не воспримите это как жест неуважения – это всего лишь необходимая предосторожность в преддверии их доблестного подвига. В большом мире царствует зло, а рыцари эти со спутниками своими должны противостоять ему. Оба они стяжали славу в большом мире, и ежели бы открыли они лики свои, то в тот же миг были бы узнаны, и злобный враг их, коего они преследуют, был бы предупрежден об их приближении и воспрепятствовал бы им. Посему забрала их должны пребывать опущенными.